Когда он увидел первую копию, то еле сдержался, чтобы не задушить ее. Однако вида не подал. Нельзя, чтобы хоть кто-нибудь догадался об его чувствах. Орден так решил… А Викторию все равно не воскресишь.
И вот он встретил копию вновь. Это новый двойник? Пожалуй, впервые при общении с кем-то Гоги ощутил неуверенность, даже… страх. Исходящая от нее сила разбивала его дерзость, уничтожала самоуверенность. Если раньше при встрече с Гоги все стремились поскорее уйти, то теперь ПОДОБНОЕ ЧУВСТВО ВОЗНИКЛО У НЕГО.
Теперь ее заказали. Заказал сам глава. И посылают лучшего специалиста. Какая-то Виктория представляет для ордена такую опасность? Неспроста, неспроста…
Вопросы «за что?» и «почему именно он?» Гоги не интересовали. Он никогда ни о чем не спрашивал, только получал очередное задание. Потому его и приблизили. Но действовать нужно осторожно, хорошенько продумать систему убийства. Не исключено, что голыми руками ее не возьмешь. Гоги никогда бы не смог объяснить: почему сделал такой вывод. Интуиция подсказала после последнего разговора. Виктория не позировала, не рисовалась, она действительно ощущала себя здесь хозяйкой! Здесь, где обламывали самых влиятельных…
Карлик знал — она у себя в комнате, занимается любовью с Юрьевой. Пусть испытает экстаз в последний раз.
Виктория открыла дверь комнаты и сразу наткнула на карлика. Гоги казался смущенным и тихим-тихим, в руках — большой пакет. Он сказал:
— Вы хотели спуститься со мной в аквариум и оттуда по тайному подземному ходу…
— Это было бы так здорово!
— Я взял для вас ласты и маску.
— Гоги, я готова вас расцеловать!
— Можем пойти прямо сейчас.
— Конечно! Прямо сейчас! Я как чувствовала, надела купальный костюм. Молодец я, правда?
Она буквально побежала к аквариуму, и у Гоги впервые появилась к ней маленькая жалость, что так несвойственно ему вообще. Слишком уж сильно копия напоминала реальную Викторию. И еще: он никогда не видел подобного стремления жертвы к месту собственной казни.
Опять пустой холл с гигантским аквариумом, Гоги протянул девушке ласты и маску. Она скинула платьице, нацепила на себя «амуницию», карлик стоял рядом.
— Вы первая?
— Я? Почему?
— Разве не интересно быть первой? А я подстрахую.
Гоги опасался, как бы Виктория не почувствовала западню и не решилась на маленькую хитрость. Он прыгнет в аквариум, а она убежит. Правда, далеко ей не скрыться, только зачем привлекать ненужное внимание. Зачем вообще лишние хлопоты? Лучшего места, чем аквариум, для данного мероприятия не придумаешь!
Виктория поднялась на край аквариума, карлик невольно залюбовался ей. Однако восхищение красотой быстро прошло. Ради того, чтобы жила ОНА, убили настоящую Викторию. «Сука! Тварь!» Он просто восстановит справедливость.
Девушка спрыгнула в воду, Гоги, не мешкая, — за ней. Тут он у себя дома, поэтому бороться с ним невозможно даже дьяволу.
Он видел ее барахтающуюся среди водорослей фигуру, и, подплывая, мысленно произнес: «Все проще, чем ожидал». Ни разу не подводившая интуиция убаюкивала… «Сейчас, сейчас… Она не видит опасности. Подплыву сзади и сломаю шею».
Гоги уже ухватил жертву и тут увидел, что держит в руках… водоросль. Мгновенная догадка поразила мозг карлика. Он резко развернулся в воде и увидел ее снова. Как во времена первой встречи Виктория стояла у аквариума и наблюдала…
«Но ведь она прыгнула?!»
И тут он вспомнил совершенно иную картину развития событий. Виктория действительно поднялась на край аквариума, только в последний момент остановилась. Ссылаясь на то, что боится, попросила Гоги подать пример. И он согласился, решив — все равно она никуда денется.
Теперь то Гоги догадался, почему именно его послали убить эту ведьму. Гипноз ли она применила, или магия, только сила у нее сумасшедшая. Единственный шанс у него спастись — исчезнуть в «подводной пещере», оттуда одному ему известными ходами оказаться в безопасном месте. И тогда уже начать на ведьму новую охоту.
В тот же миг карлик обнаружил, что нет никакого грота, никаких водорослей, рыбешек, нет ничего и, главное, — выхода отсюда! Одновременно начала резко повышаться температура воды. Гоги сделал попытку выскочить из аквариума, однако руки и ноги свела судорога. Теперь карлик, точно парализованный, с ужасом ощущал, как вода превращается в настоящий кипяток. Нестерпимая боль поразила тело…
Еще недавно он проклинал жизнь уродца, считал, что не дорожит ей. Теперь же понял: надо драться за нее — за любую. Надо радоваться каждому яркому дню и дождливому вечеру, солнечному июлю и морозному сентябрю. Кто-то плавал вокруг него… Его жертвы! На мертвых лицах играли улыбки, казалось, все они радовались отмщению.