А теперь, дорогой читатель, настала пора отойти от сюжетных перипетий и расслабиться. Можно откушать мягкую сдобную плюшку с чаем, травяной рецепт которого мы тебе и предложим.
Итак, рецепт Настоящего Чайного Напитка Катанабуси.
а) «вкусные травы» (по две, а то и три части каждая) — адзи-но-якуй-со:
— мелисса лимонная;
— мята перечная;
— душица ароматная;
— липовый цвет медоносный;
— лист смородины душистый;
— тысячелистник горьковатый;
— боярышник (соцветия) с кислинкой;
— плоды шиповника колючего;
— чабрец луговой (вот его бы — четыре, а то и все пять частей, потому как основа);
б) «чайные травы» (по одной части каждая) — тя-но-якуйсо:
— ромашка полевая, гадательная;
— пустырник дикорастущий;
— зверобой продырявленный;
— мать-и-мачеха (не худо бы увеличить до полутора частей, ибо хороша);
— иван-да-марья (хороши как и их мать-с-мачехой);
— крапива жгучая, витаминная;
— подорожник придорожный;
— земляника чащобная;
— репешок пушистый;
— череда раздельная;
— сушеница топяная;
— хвощ жесткий;
— побеги черники лесной;
в) «особые травы» (по полчасти каждая, а касаемо кореньев и коры — то и того менее, по вкусу, ибо специи и сильны) — токую-но-якуйсо:
— одуванчик желтенький;
— астрагал редкорастущий;
— лепестки пиона медвяные;
— лепестки розы нектарные;
— толокнянка сладкогорькая;
— шалфей эфирномасляный;
— багульник дурнопахнущий;
— корень аира болотного ароматный;
— корневища элеутерококка живительного;
— кора дуба могучего терпкая (дубу должно исполниться не менее ста пяти лет);
— кора крушины терпковатая;
г) «горькие травы» (этих уж — десятая часть каждой и не боле!) — нигай-но-якуйсо:
— полынь всякая, но неизменно очень горькая;
— бессмертник желтый (он же печеночник, он же цмин песчаный);
— пижма желудочная;
— календула декоративная;
— гвоздика восточная;
— корень девясила высокого.
Заваривать же Чайный Напиток следует сосредоточенно, не торопясь, с благорасположением. Отрешитесь от проблем и забот, от недоброжелателей и просто врагов, от жены (мужа) и свекрови (тещи).
Хорошо взять большой вместительный сосуд, лучше термос, лучше японский, и, поместив туда две-три чайные ложки состава, моментально залить крутым кипятком. Да! И не забудьте присовокупить добрую щепоть черного (котя) и зеленого (рекутя) чая соответственно. Это важно.
Минут через сорок-шестьдесят — пора. Но не пить, а открывать термос. Ведь напиток должен остывать еще полчаса. Вам надлежит находиться поблизости, внимая аромату, источаемому травами. Это настроит вас на предстоящее употребление.
Но если вы не желаете расслабиться или у вас нет под рукой требуемого состава трав, — не огорчайтесь. Выпейте пива или вина. Или ничего не пейте: жизнь, она хороша и так, сама по себе. Да и не все среди нас катанабуси. Да и вообще…
Итак, пока вы отдыхаете, пока Марк Самохвалов мучается проблемой своего раздвоенного сознания, пока Мастер Ри неумолимо движется к роковой битве с неведомым чудищем, а его двойник Кирилл Белозёров изрекает глубокомысленные сентенции. Пока загадочный Символист Василий подбивает клинья под Пима Пимского, который, в свою очередь, на деньги наследного дюка Глебуардуса Авторитетнейшего предается горьким раздумьям о судьбах истории, пока последний таинственно хранит молчание. И наконец, пока в хитросплетение судеб героев входит загадочный писатель Константин Веров…
В общем, мы хотим поведать тебе, дорогой читатель, историю одной удивительной страны. Да-да, вот именно: слово Кириллу Белозёрову.
Тяжело описывать мир, который ты видел не собственными глазами, а глазами другого человека, пускай даже собственного двойника. Двойник твой думает вовсе не так, как привык это делать ты; имена и понятия, наполняющие его мысли, ускользают от тебя, а когда пытаешься вникнуть в них, понять, что они несут в себе, сопоставить со своими — лишь мучительные призраки наводняют тебя, безысходные, как потерявшиеся гомункулусы (это сравнение подсказал мне Гриша Цареград, может, оно что и проясняет, не знаю). Но двойник, хоть он и совершенно другой человек, есть двойник. Не буду описывать как — самому себе это объяснить трудно, — но мне удалось сперва ощутить, а затем понять его чувства. Я как бы стал понимать весь строй его мирочувствования, но объяснить умом, что я понимаю в этих чувствах, о чем они мне говорят, — не могу. Я создал из них как бы новый мир, свое отражение мира Мастера Ри. Я наполнил этот мир-отражение именами, я сделал его понятным — хотя и не вполне — самому себе, как и любому человеку нашей реальности. Я смог подобрать аналог, пускай очень-очень слабый, страны — родины Мастера Ри. Это Япония. В нашем мире эта страна по своей странности, с позиции европейца, напоминает положение Иканои в том мире. Я использовал японские слова, давая имена феноменам этой страны. По Гришиному совету я назвал страны и земли, лежащие вне Иканои, родины Мастера Ри, именами из нашего мира. Так у меня в мире-отражении и в моих записках появились просвещенные греки, воинственные римляне, хотя в том мире всё как-то совсем иначе, не так… Чувствую, что вновь проваливаюсь в трясину бесполезных объяснений. Поэтому стану просто описывать Иканою, как если бы она находилась где-то в нашем Средиземноморье…