— Прежде всего, я хочу извиниться, — начинаю я, стараясь говорить спокойно. — За всё. За то, что не был рядом, за то, что не знал о детях. Но я правда не знал, Маша. Если бы я знал...
— Если бы ты знал, — перебивает она, её голос дрожит от эмоций, — ты бы что? Оставил свою богатую подружку и вернулся ко мне?
— Это не так, — говорю я, сжимая кулаки под столом, чтобы сдержать гнев. Это отец вбил ей в голову эту сказку? Или она сама надумала себе? — Между мной и Милой ничего не было. Мы с ней никогда не были вместе. Я не знаю, кто и зачем тебе это сказал, но это неправда. Сразу после того, как мы с тобой… расстались, я уехал заграницу. Вернулся год назад.
Маша смотрит на меня, её глаза полны недоверия. Она явно хочет верить мне, но ее раны слишком глубоки.
В этот момент мимо нашего столика проходит Света. Она замечает меня и ее глаза округляются от удивления. К счастью, ей хватает мозгов пройти мимо и не поздороваться. Иначе план провалился бы.
Я тянусь к портфелю, достаю оттуда документы.
На мгновенье поворачиваю голову, чтобы увидеть какой столик займет сестра.
— Вот, это документы на помещение. Здание будет закончено максимум через полтора года. Мои люди без моего ведома перестарались. Поэтому я предлагаю в качестве компенсации принять это.
Она смотрит на папку, но не прикасается к ней.
— Мне от тебя ничего не нужно. Я здесь для того, чтобы говорить о детях.
— Ты, наверное, не поняла, я дарю тебе помещение под кондитерскую.
— Это ты Артур, похоже, не понимаешь, — она склоняется чуть ближе ко мне через стол, смотрит прямо в глаза, в ее взгляде ярость и решимость. — Я не хочу ничего от тебя, кроме честного разговора о наших детях. Ты думаешь, что можешь купить меня этим помещением? Думаешь, что это решит все проблемы? Но я не продаюсь. Я просто хочу, чтобы ты наконец-то принял ответственность за свои поступки.
Я смотрю на неё, чувствуя, как внутри нарастает боль и отчаяние. Она права, я пытался всё уладить материальными вещами, но это не решит наши проблемы. Наши дети заслуживают правды и стабильности.
— Ты права, Маша, — наконец произношу я, вздыхая. — Я поступил неправильно. Я не могу изменить прошлого, но хочу сделать всё возможное, чтобы исправить настоящее и будущее. Я хочу, чтобы ты сказала детям, что я их отец.
— Не сейчас, — маска силы и независимости слетает с ее лица, сейчас она снова ранимая слабая женщина. — Мне нужно подумать как это сделать. Я ведь сказала им, что их отец…
Она осекается, не закончив мысль.
— Говори. Продолжай дальше, Маша. Ты сказала им, что их отец улетел в космос. Хорошо хоть не похоронила меня. Иначе было бы сложно объяснить, как я внезапно восстал из мертвых.
— Не паясничай, ясно? Что я по-твоему должна была сделать? — вновь заводится она. Наш разговор снова заходит в тупик.
Я выдыхаю. Стараюсь успокоиться. Я должен контролировать ситуацию и не дать ей усугубится.
Делаю глоток воды.
— Маша, ты понимаешь, что я собственную дочь не узнал на танцевальном фестивале, когда вручал ей приз? Это сводит меня с ума, — я тру переносицу, мне тяжело объяснить свои чувства. Это слишком сложно. — Я и так многое пропустил. Я хочу быть с ними каждый день.
— Не получится, — заявляет уверенно. — Я переезжаю. Покидаю этот город. Меня здесь больше ничего не держит.
— Ты никуда не поедешь, не с моими детьми! — выходит слишком громко, резко и эмоционально, потому что люди за соседними столиками оборачиваются и смотрят на нас.
Наш разговор прерывает официант. Это дает нам время остыть и собраться.
Когда мы вновь остаемся одни, я продолжаю уже более спокойно. Я не думал, что это будет так сложно. Тянусь через стол, беру Машу за руку. Она не одергивает ее, это уже хорошо. Но вздрагивает, остро реагируя на мое прикосновение. Ей неприятно, или наоборот?
— Прошу, дай мне шанс. Клянусь, я не разочарую тебя. Меня только назначили на пост генерального, я не могу так быстро все бросить и уехать. Но я так же не могу и не хочу быть здесь без вас. Клянусь, если я дам тебе хоть один повод для злости и разочарования во мне, я не буду тебя держать. Деньги не проблема, я обеспечу вас всем самым лучшим.
Она мнется. Сомневается. Не сказала сразу свое категорическое «нет» и то хорошо.
Я поворачиваю голову в сторону и натыкаюсь на столик Светы. За разговором не заметил как пришел Мирон. Он не выглядит так, словно его сюда силком притащили. Улыбается, что-то рассказывая. Света сидит спиной ко мне, но уверен, она сейчас все свое очарование включила.
Я возвращаю свое внимание к Маше и понимаю, что она проследила за моим взглядом и увидела их вместе. Это именно то, чего я так желал. Показать ей, что мужчины вокруг нее ненадежны. За исключением меня, разумеется. Но сейчас отчего-то жалею о своем поступке.