Но они не двигаются с места. Алина смотрит на него исподлобья, Олег прячет руки за спину.
— Мы не хотим никаких подарков от тебя, — произносит Алина, сжимая губы.
— Мама плакала из-за тебя, — добавляет Олег. — Ты её обидел.
Моё сердце сжимается. Я понимаю, что дети видели, как я плакала, и считают Артура виноватым. На самом деле это правда, но я не хочу втягивать детей в наши с Золотаревым разногласия.
— Пожалуйста, поверьте, я не хотел обидеть вашу маму. Я... — пытается объяснить Артур, но слова застревают у него в горле.
Он ставит пакеты на пол и делает шаг назад, показывая, что не собирается навязываться. Такого растерянного его я никогда не видела.
Но дети всё равно не двигаются.
— Вы знаете, что я ваш..., — говорит он, зная, что пока не может сказать больше. — Что я очень хочу, чтобы мы были друзьями.
— Ты не наш друг, — говорит Алина, скрестив руки на груди.
Олег кивает, подтверждая её слова.
— Я думал ты хороший, раз учил меня ездить на велосипеде. Но ты плохой.
Я чувствую, как внутри всё сжимается. Неужели Артур действительно потерял их доверие ещё до того, как успел его завоевать?
— Ладно, — вздыхает он. — Но если вы передумаете, подарки всё равно ваши.
— Дети, я плакала не из-за Артура, а из-за того, что не могу найти мастера, чтобы постелил нам новы ламинат, — быстро нахожу объяснение, но дети не верят. Сбегают в свою комнату, не попрощавшись, оставляя посреди коридора растерянного Артура.
Он поворачивается, чтобы уйти, но я останавливаю его.
— Подожди, — говорю я, стараясь говорить мягче.
— Они просто очень чувствительны и заботятся обо мне так, словно это их обязанность, а не наоборот, — говорю тихо. — Дай им время.
Артур кивает, его лицо выражает понимание и боль.
— Спасибо, что дала мне шанс, Маша, — произносит он, его голос дрожит от сдерживаемых эмоций.
Я киваю, чувствуя, как внутри всё сжимается.
— Постарайся не торопиться, Артур. И не злись. Они просто дети.
Он кивает, понимая, что я права. Но взгляд и поза все равно напряжены. Ему сложно сдерживать эмоции. Ведь его родные дети не захотели даже принять от него подарки.
Я должна радоваться. Так ему и надо! Неужели думал, что пропустит пять лет жизни детей, а потом появится на пороге с подарками и они бросятся к нему на шею?
Но не могу.
Тоже чувствую грусть.
Ведь это так неправильно.
Все с самого начала в нашей жизни неправильно.
И мне бы очень хотелось во всем разобраться, хоть уже и поздно.
Утром я просыпаюсь с совсем другим настроением. В конце концов ничего плохого не случилось. Не случилось ведь? Кажется, нет.
Артур не угрожает забрать детей.
Не принуждает меня ни к чему.
Моя жизнь почти не изменилась. К тому же, разве не я первые несколько лет по ночам смотрела в потолок и мечтала о том, что Золотарев внезапно снова появится в моей жизни, узнает о детях, скажет что любит меня и мы заживем долго и счастливо?
Ладно, тогда я была безумно наивной и влюбленной в него дурочкой, которая никак не могла отпустить его и смириться с тем, что моя любовь не взаимна.
Но сейчас я более зрелая, и понимаю, что со своими желаниями стоит быть осторожней.
Я окидываю взглядом коридор, заполненный коробками и чемоданами.
Бежать от проблем — плохая идея.
Не знаю чем я думала. Незнакомый город, двое детей, родителей рядом нет. Что бы я делала, если бы они заболели? Положится вообще не на кого.
Дети еще спят, я готовлю завтрак. Мне нужно поехать на объект и проверить как продвигается установка мебели и оборудования. Из-за пожара в кондитерской пришлось все закупать заново. Из-за этого у меня не хватило денег на замену чертовых полов в квартире. Вздувшийся ламинат безумно раздражает.
Мне в голову приходит внезапная идея.
Я беру телефон и набираю Артура.
— Маша? Что-то случилось? — его голос звучит стревожено, но бодро.
— Случилось. Мне нужно уехать по делам, детей не с кем оставить, я сейчас приведу их к тебе.
— Ко мне? — спрашивает растерянно. — Но почему ко мне? — искренне удивляется.
— Разве не ты настаивал на участии в жизни детей? Ты должен радоваться, что я иду к тебе на встречу и позволяю видеться с ними в любое время.
— Но… мне нужно на работу.
— Мне тоже. Тогда как поступим?
Короткая пауза, после чего Артур спрашивает:
— А они разве в сад не ходят?
— Сад закрыли на карантин. Кто-то принес ветрянку.
— Ясно.
— Ты так настаивал на том, чтобы рассказать обо всем детям, а теперь даешь заднюю? Артур, если ты хочешь быть отцом выходного дня, так и скажи. Чтобы я понимала на что расчитывать, — строго произношу я, раздражаясь.