— Артур? Что случилось? — спрашивает она, пытаясь скрыть беспокойство за холодной маской.
— Мне нужна твоя помощь, — отвечаю я прямо, не собираясь тратить время на любезности. — Присмотри за Олегом и Алиной. Мне нужно срочно уехать. Только прошу, переступи через свою неприязнь к детям и предубеждения и будь с ними мила хотя бы пару часов. Ради меня, мама. Все же они мои дети.
— Что-то произошло? — её голос становится тревожнее.
— Не сейчас. Просто присмотри за ними, — говорю, прерывая её расспросы. — Я скоро вернусь.
Не дожидаясь ответа, я возвращаюсь к машине, открываю задние двери и помогаю детям выбраться.
— Бабушка побудет с вами немного, — объясняю им, пытаясь придать голосу твёрдость. — У нас с вашей мамой возникли срочные дела. Я скоро вернусь, хорошо?
Дети кивают, но в их глазах читается недоумение.
— Но бабушка ведь плохая, мы не хотим оставаться с ней. — говорит Олег, его маленькое лицо напряжено.
— Бабушка очень пожалела о том, что повела себя так холодно с вами вчера. Дайте ей шанс все исправить, хорошо?
Олег и Алина переглядываются, ведут свой немой диалог, нахмурившись кивают.
Я веду их в дом. Мама выглядит напряженной. Стоит напротив детей, словно не знает что с ними делать.
— Ведите себя хорошо, — целую детей по очереди, киваю маме, и иду обратно к машине.
Глава 41
Расталкиваю всех на регистратуре, не обращая внимания на возмущения.
— К вам где-то час назад поступила Мария Волкова. По скорой. Сбили на пешеходном переходе. Я хочу знать где она и что с ней?
Девушка поднимает на меня взгляд, замечает, что я на взводе. Хочет отправить меня в конец очереди, я прям вижу это по ее взгляду, поэтому повторяю снова. Требовательней:
— Мне кто-то ответит где моя жена?
— Подождите минутку, — засуетилась она. Застучала по клавиатуре. Потом набрала кого-то по внутренней связи. — Любовь Дмитриевна, подойдите в регистратуру приёмного отделения, здесь муж Марии Волковой пришел. Да. Ага.
А потом уже мне:
— Подождите немного, к вам подойдут.
Я отталкиваюсь ладонями от стойки регистрации, отхожу в сторону. Наматываю круги. Терпения не осталось. Наконец-то ко мне подходит медсестра.
— Добрый день, я проведу вас в отделение травматологии. Вашей жене очень повезло, нет никаких повреждений, угрожающих жизни. У нее открытый перелом руки и множественные ушибы. Сейчас ей делают операцию. Не волнуйтесь.
— Когда я смогу ее увидеть? — спрашиваю, а сам испытываю неимоверное облегчение.
Ничего страшного не произошло. Просто перелом руки. Это не смертельно. Придется нанять кого-то ей в помощь на несколько месяцев, с одной здоровой рукой она вряд ли сможет со всем справиться.
Я выдыхаю, чувствуя, как напряжение медленно отпускает. Только что я чуть не сошёл с ума от мысли, что могу потерять её, и теперь это чувство постепенно уходит, оставляя после себя лишь усталость и облегчение.
— Как только операция закончится и она придёт в себя, вас сразу же пустят к ней, — объясняет медсестра. — Операция идёт по плану, ничего сложного.
Я киваю, хотя внутри всё ещё пульсирует гнев и беспокойство. Думаю о том, как она, наверное, испугалась в тот момент. Ненавижу думать, что Маша могла испытывать боль или страх, и не быть рядом, чтобы её поддержать.
— Спасибо, — говорю тихо и отхожу в сторону, чтобы не мешать работе персонала.
Мне кажется, что вечность проходит, прежде чем мне сообщают, что Машу перевели в палату и она пришла в себя после наркоза.
На улице уже темно.
Несколько раз я созванивался с мамой, чтобы узнать как они с детьми. По ее словам — все хорошо.
Я шагаю по больничным коридорам, пока меня не приводят к нужной палате. Дверь открывается, и я замираю на пороге. Вижу Машу, лежащую на больничной койке. Её лицо бледное, рука в гипсе.
Сердце сжимается от боли и жалости.
Я подхожу ближе, стараясь не шуметь. Она замечает меня и улыбается, хотя улыбка получается слабой и утомлённой.
— Привет, — шепчет она, её голос совсем слабый после операции.
— Привет, — отвечаю, стараясь держать себя в руках. Наклоняюсь, чтобы коснуться её лба. — Как ты себя чувствуешь? Сильно болит?
— Ничего, переживу, — отвечает она с легкой усмешкой, хотя я вижу, что ей не так уж легко.
— Ты напугала меня до смерти, — признаюсь, беря её за здоровую руку и нежно сжимая её пальцы.
— Прости, — шепчет она, её глаза наполняются слезами, но она старается их сдержать. — Я не хотела, чтобы так получилось.
— Не говори глупостей, — резко отвечаю, но голос выдаёт моё беспокойство. — Главное, что ты жива и со временем поправишься. Остальное не имеет значения.