— Она блондинка с пустой головой, — машинально ответила Келси. — Оо, а вот и фотография ее с Джейком.
Мне не хотелось смотреть, но я быстро повернулась в сторону Келси. Как же можно было не посмотреть? Устоять перед соблазном не было ни единого шанса.
Он пялился в камеру полностью опухшими глазами, как и на другой его фотографии. Он, несомненно, был пьян или еще хуже, его рука лениво обвилась вокруг девушки, будто ему было очень удобно рядом с ней. Заголовок фото гласил:
«Я и один из моих парнееей!»
— Что это значит? — спросила я. — Почему так много «е»?
— Это значит, что она мега-шалава с целым гаремом парнеееей, — протянула Келси, — и Джейк один из них. Бренна, не парься, эта фотография с прошлой весны.
Под фото была целая куча комментариев по поводу того, как прелестно выглядит девушка, другая девушка с рыбообразным лицом, без грамматических способностей и с огромным количеством макияжа написала, что они с Джейком хорошая пара. От этого меня замутило. Мне захотелось никогда больше не появляться на этой страничке.
Но Келси всецело наслаждалась. Там еще были подобные фото Джейка на страничках двух других девчонок, что опять меня очень расстроило. Как это произошло? Как «мой Джейк» мог быть полупьяным мужиком со шлюхами? Это были разные кусочки мозаики, но как ни старалась, я не могла соединить их вместе.
Келси зевнула:
— Тебе нравится плохой, очень плохой парень. — Она задела меня ногой, когда потягивалась. — Пойду, принесу тебе надувной матрас. — Она вышла за ним, а я вернулась к страничке Джейка, к его первой фотографии, к тому Джейку с серыми глазами и кривоватой улыбкой, облокотившегося на свой мотоцикл. Это фото было понятно для меня. Была ли я глупой, если думала, что это был настоящий Джейк?
Мы постелили для меня постель, и Келси быстро вырубилась. А я никак не могла уснуть. Мои ощущения изменились от «свободной женщины» к «ничего не замечающей неудачнице». Что у меня было с Саксоном? Несколько поцелуев? Что было с Джейком? Что он делал прямо сейчас? Что делал Саксон? Это ведь вечер пятницы. Где они могли быть? Таковы были мои последние мысли, пока я не провалилась в глубокий сон.
Я думала, что всю ночь буду видеть сумасшедшие сны, но не видела ровным счетом ничего. Спокойно проспала до самого утра. Встав, я спросила Келси, могу ли воспользоваться душем, на что она только закатила глаза и махнула рукой:
— Конечно. Дай мне поспать.
Я приняла душ, причесалась, накрасилась и оделась для предстоящего дня. IKEA находился в сорока минутах езды отсюда, поэтому мама и Торстен заехали рано.
— Не вставай. Моя мама только что позвонила, она будет здесь через пять минут. — Келси улыбнулась и спросила, уверена ли я. Я поцеловала ее в лоб. — Уверена. Повторим как-нибудь это снова. — Она показала мне большой палец вверх, и я спустилась на крыльцо.
Округ Сассекс состоял из холмов и множества больших старых деревьев. Он считается фермерской территорией, и большинство ферм — молочные, поэтому он по-прежнему прекрасен. Многие люди работают в Нью-Йорке, как Торстен, там больше платят, и люди с деньгами покупают эти старые фермы, превращая их в достойные места. За исключением в действительности хорошо сохранившихся ферм с лошадьми для верховой езды. Это выглядело как на модных картинах с изображением городов, где они вывозят мусор, все прибирают; гиперреализм.
Я села на ступеньки в ожидании мамы и Торстена, которые вот-вот должны были прибыть. Лицом я ощущала холодный ветер с его морозным запахом. Я любила осень в Нью-Джерси. Мама Келси была на кухне. Я коротко попрощалась, поблагодарила и отказалась от ее предложения позавтракать. Если бы я завтракала субботним утром без Торстена, это разбило бы ему сердце. Через открытое окно я слышала миссис Джордан, работающую на кухне, но в остальном я чувствовала себя одной в мире, наедине со своими любимыми ощущениями.
Сидя здесь на ступеньках, наслаждаясь покоем, я задалась вопросом, что если мне стать отшельником. Или монашкой. Убрав парней из своей жизни, я бы могла значительно облегчить жизнь.
Когда подъехал грузовик, я была настолько счастлива видеть родителей, что сердце бешено барабанило в груди. Мама и Торстен махали из окон. Как же прекрасно быть любимой!
— Как все прошло? — спросила мама.
— Было очень весело, — я стянула с ноги ботинок и носок и покрутила пальцами ног, хвастаясь новым педикюром.
Мама с восхищением покачала головой:
— Келси — настоящая художница.
— Откуда ты знаешь, что это не моя работа?
— Потому что кожа вокруг ногтей не покрашена, — взъерошила она мои волосы.
— Умираю с голода, — проговорил Торстен. — Твоя мама не дала мне поесть, Бренна. Ничего, если мы остановимся перекусить?
— Конечно, — засмеялась я. Я так сильно привязалась к Торстену, что было даже смешно.
Мамино хорошее настроение было заразительно, я даже стала подпевать песням радиостанции классического рока, которую мама и Торстен обожали. Даже в плохой день ни одно живое существо, имеющее душу, не смогло бы сопротивляться «Джек и Дайан»[30]. Но, конечно, все шло слишком хорошо. Я постаралась скрыть панику, когда мы подъехали к ферме Зинга.
— Мы остановимся здесь? — я прижалась лбом к окну и застонала.
— Ты не против? — спросил Торстен. — Я страсть как хочу их яблочный пирог. Но если хочешь, поедем в другое место.
— Нет, — натянуто улыбнулась я и отпрянула от оконного стекла. — Тут отлично.
Я не смогла бы всегда избегать его. Кроме того, не было гарантии, что он не был занят прополкой каких-нибудь тыкв, или что там они делают на фермах, и мы даже не встретились бы. Мама уже восхищалась маленькими странными штуковинами, которые можно было здесь купить.
— Дорогой, посмотри! — позвала она Торстена, и я заметила его борьбу между тем, кому уделить внимание прежде — жене или желудку. К счастью, выбирать не пришлось, потому что мама уже мчалась прочь от фонтана в виде писающего в раковину мальчика к огромной Деве Марии в зеркальном стеклянном шаре.
Я рассеяно побрела к куче бахчевых в гигантском контейнере, мысли были далеко.
— Привет, — прозвучал такой мучительно знакомый голос, и у меня закружилась голова.
Я бы солгала, если б сказала, что не рада его видеть. Я чуть не выложила ему все, что увидела прошлой ночью в Фейсбуке. В любом случае, я предпочитала выяснить все, пока не втрескалась по уши.
— Привет, — вымучила я полуулыбку. Ничего не могу с собой поделать. Я никогда не умела прятать настоящие чувства.
Он обеспокоено прищурился, глядя на меня. Это был тот же Джейк, с его сломанным зубом и застенчивой улыбкой.
— Ты в порядке? Выглядишь какой-то уставшей или что-то типа того.
— Я была на твоей странице в Фейсбуке, — выпалила я, подняв неровную зеленую тыкву и медленно покрутив в руке.
Его глаза увеличились, он дважды сглотнул.
— О.
Он переступал с одной ноги в грязном ботинке на другую. Одет Джейк был практически также как и в пятницу. Мне показалось странным, что он носил одну и ту же одежду на работу и в школу.
— Та фотка с девчонками… они не были моими девушками. Они не мои девушки. Я имею в виду, что ни с одной из них не встречался.
— Ага, мне так не показалось, — выгнула бровь я, и его лицо осунулось. Я знала, что не нужно говорить это, но ничего не могла с собой поделать.
Он стянул рабочие перчатки и огляделся вокруг, а затем схватил меня за руку и потянул в теплицу в нескольких шагах. Закрыл дверь, мы остались совершенно одни в этом светлом и теплом пространстве.
— Это не то, что ты думаешь, — он нагнулся, чтобы поймать мой опущенный взгляд. — Бренна, это совсем не то.
— И о чем же я думаю? — на этих словах мой голос дрогнул.
— Что я… — Джейк был в замешательстве, — распутник, наверное. Как будто я снимаю девушек? — казалось, ему было стыдно за такие слова.
— А что же это тогда? — я была намного больше расстроена, чем имела на то право. Я едва знакома с ним. Мы не встречались. Я целовалась с Саксоном через полчаса после того, как оставила Джейка в школе. Я не слышала его версии истории. И не важно, как я объясняла ситуацию, мне все равно было больно.