Фредерик поинтересовался у администратора о господине Османе Загари. Экс-капитан еще не вернулся. Об этом свидетельствовал ключ от номера 434 на четвертом этаже, висевший в отведенной ячейке. Фредерик взял ключ с биркой 432, но он просто неспособен был ждать в номере, не в силах вынести своего бессилия и безделья. Он устроился в баре-мезонине, расположенном на антресолях, откуда открывался восхитительный вид на парк и подъезд к отелю в форме полумесяца, по которому ежеминутно подкатывали все новые автомобили. Он заказал бокал белого чинзано и сегодняшнюю газету в надежде отыскать свежую информацию о положении в Хартуме.
В 19 часов, когда лужайки «Гион Империаль» вспыхнули от лучей заходящего солнца, он решил подождать еще четверть часа, прежде чем направиться в Управление безопасности для наведения справок о Загари.
В 19 часов 10 минут такси вскарабкалось по склону, ведущему к фасаду гостиницы, проехало на повороте мимо припаркованной громоздкой американской машины, остановилось у главного входа. Из такси вышел Осман Загари. Он нагнулся к окну дверцы, чтобы рассчитаться с водителем.
Дальнейшее произошло с калейдоскопической быстротой. Из кустарника выскочили два человека с платками на лицах и бросились на лужайку. Человек в светлом костюме у автомобиля оказался в фокусе перекрестного огня. Разыгравшаяся сцена казалась тем более ирреальной, что в климатизированный и звуконепроницаемый бар-мезонин не проникали уличные шумы.
Осман Загари покачнулся, опустился на колени, подобно завершившему переход верблюду, и рухнул на гравий аллеи, а на его костюме распустились алые цветы.
Тут из зарослей выскочил третий высокого роста человек в фетровой шляпе с полями, закрывающими лицо. Он наклонился над трупом, с невероятной ловкостью ощупал его, перевернул, разочарованно развел руками и в несколько прыжков присоединился к двум виртуозам стрельбы из автомата, уже садившимся в американский автомобиль.
В тот же момент машина рванулась с места и в две секунды скрылась за поворотом аллеи.
Глава VIII
Вся трагедия разыгралась менее чем за минуту. В баре-мезонине никто этого даже не заметил, за исключением Фредерика, неотступно следившего за такси, на котором подъехал экс-капитан суданской армии.
Шофер такси, спотыкаясь, вышел из машины. Во время покушения он получил ранение, чем и приковал к себе внимание и заботу сбежавшихся очевидцев. Здесь были портье, молодой посыльный, садовник, оставивший свои цветы, водитель сдающейся внаем машины. Когда через несколько минут полиция прибудет на место происшествия, на блюстителей порядка обрушится не менее четырех противоречащих друг другу версий.
Фредерик пребывал в оцепенении, как громом пораженный неслыханной смелость нападения. Он сознавал собственное бессилие, не будучи в состоянии даже сообщить хоть сколько-то приемлемые приметы убийц. Он даже не мог сказать, были ли автоматчики европейцами или африканцами. Что же касается третьего налетчика, профессионально обыскавшего труп Загари, он был высокого роста, одет по-европейски; в темно-сером костюме, в шляпе с широкими полями — вот и все, что успел заметить полковник.
Француза привела в замешательство молниеносная реакция врага. Загари провел в Аддис-Абебе не более шести часов, более четырех из которых — в полицейских учреждениях. Но этого, однако, оказалось достаточно, чтобы отыскать его и казнить без суда и следствия. Лемуан почувствовал глубокое уныние. Итак, он намеренно последовал за шурином генерала Салах Эддин Мурада, стал его сообщником в убийстве двух суданских офицеров, пошел на непомерный риск, взяв на себя управление вертолетом, чтобы остаться рядом с уцелевшим свидетелем, способным пролить свет на антифранцузский заговор, и в результате оказался в одиночестве, лишенный своего единственного козыря. Отныне Загари никогда больше не заговорит…
Теперь у входа в «Гион Империаль» собралось человек двадцать. Шофера такси уложили на газон. Над ним заботливо склонился человек, встав на одно колено. Группа любопытных, оживленно обсуждающих происшествие, заслоняла поверженное тело Османа Загари.
Новость о драме достигла даже оазиса свежести и тишины в баре-мезонине. Бармен оставил стойку и подошел в сопровождении нескольких клиентов к окну, их носы расплющились об оконное стекло.
Лемуан в оцепенении оставался на своем месте, инстинктивно пытаясь найти объяснение разыгравшейся драме. Могли ли суданцы располагать в Эфиопии достаточно мощной агентурной сетью, чтобы уничтожить человека, едва он спустился с трапа самолета? Или, может быть, еще кто-то был заинтересован в его молчании?
Он рассуждал практически помимо воли. Он автоматически вновь прокручивал эпизоды сцены, какими их запечатлела его сетчатка. Он задавал себе вопросы, классифицировал данные…
…Когда в его сознании возник отчетливый ответ, он резко встал, широкими шагами вышел из бара, направился к лифту. Опущенная в карман рука сжимала ключ от номера.
На четвертом этаже он быстро направился к номеру 432, тщательно запер за собой дверь на ключ, прошел на террасу. Парк, на который она выходила, был совершенно пустынен. Те, кто мог находиться здесь еще несколько минут назад,— клиенты или кто-нибудь из персонала гостиницы — очевидно, бросились к фасаду, прослышав об убийстве.
Фредерик вскарабкался на бетонное ограждение, ухватился за перегородку, разделяющую две террасы, замер на мгновение над пустотой и мягко спрыгнул на террасу у номера 434.
Через несколько секунд он уже проник в комнату Османа Загари и сразу же приступил к обыску.
Впрочем, все это было довольно просто и не заняло много времени. Весь багаж суданца составляло только то, что он успел приобрести в Асмэре. Две рубашки, сменное белье. Костюм был на нем. В шкафу пара военных ботинок, в которых он уехал из Хартума…
Фредерик заглянул под кровать, осмотрел ванную комнату, но тщетно. С закрытыми глазами он заново переживал самые значительные события дня. Прибытие в Аддис-Абебу, регистрация в гостинице, подъем багажа в номера, затем казнь Загари, безуспешный обыск трупа человеком в широкополой шляпе, жест разочарования.
Он заново начал обыск комнаты и ванной, зашел в туалет и задумался, поставив ногу на крышку унитаза. Затем Фредерик встал на крышку, чтобы лучше осмотреть заслонку, прикрывавшую вентиляционную систему. Он вынул из кармана плоский несессер, с которым никогда не расставался, впрочем как и с бумажником, выбрал мощную отвертку…
Менее чем через две минуты он достал из тайника чемодан Османа Загари.
Лемуан не поленился установить заслонку на прежнее место и завернуть винты, прошел в комнату, положил чемодан на кровать и принялся за замок. Он уже собирался приподнять крышку, но услышал легкий шум, скрежет ключа в замочной скважине.
Кто-то намеревался проникнуть в комнату суданца.
Фредерик поспешно затолкнул чемодан под кровать, в два прыжка оказался в ванной и прижался к чуть приоткрытой двери.
В номер 434 украдкой проник человек. Бесшумно продвигаясь по ковру, он на мгновение попал в поле зрения Фредерика. Человек был среднего роста, хорошо сложен. В руке у него был револьвер, но он стал к Лемуану боком, так, что француз не мог видеть его лица.
Он методично обыскал стенные и платяной шкафы. Затем, конечно, лег на живот, чтобы заглянуть под кровать, довольно заворчал, потянул чемодан на себя, положил его на постель. Приподнял крышку, поспешно осмотрел содержимое, закрыл чемодан, взял его в левую руку, замер на мгновение, прислушиваясь к окружающим звукам, потом с пистолетом в правой руке направился к двери.
Лемуан бы дорого заплатил, лишь бы не пришлось вмешиваться, но он не мог позволить увести чемодан у себя из-под носа. Он легонько потянул на себя дверь ванной комнаты и бросился на посетителя в ту самую секунду, когда тот выходил в маленькую прихожую, отделяющую комнату от двери в коридор.
Хотя он действовал быстро и бесшумно, похититель успел обернуться. Он выронил чемодан, приняв на себя всю тяжесть обрушившегося на него тела, но повернулся на три четверти, выполнив простейший прием дзюдо, как бы сопровождая движение нападающего, который, будучи не в состоянии остановить свой порыв, с глухим звуком больно врезался в нижнюю дверную панель.