После новогодней ночи я чувствовал неловкость — стыд, что ли — перед Анжелой: я уже не мог с ней встречаться, невольно ассоциируя ее со своей безымянной матерью, поэтому решил завести настоящую девушку, подходящую мне по социальному статусу. Зарегистрировался на сайте знакомств и погрузился в безуспешную переписку с остальными пользователями, в качестве аватарки загрузив фотографию отца. Почему, сложно сказать: наверное, стыдился показать настоящее лицо перед другими: это как публично рассказать обо всех сокровенных желаниях; а может, я просто трусил, — но об этом не пожалел. Под маской жить легче: в случае чего ты меняешь надоевшую или скомпрометировавшую тебя личину и живешь дальше как ни в чем не бывало. Это был мой первый серьезный поступок, сделанный самостоятельно, уже без всякого влияния отца, по зову сердца.
Изучение анкет женской половины сайта обнажило передо мной массу неприглядных сторон кандидаток: фантастическую меркантильность и гипертрофированный эгоцентризм, которые выражались в желании (что это — нарциссизм?) восхищаться собой по любому поводу и требовать денег за право поклоняться себе. В конечном счете я остановил выбор на некой Линде, надменной петербурженке двадцати пяти лет из семьи преподавателей. Настоящее это имя или нет, до сих пор не знаю. Все, что у нее было, — абсолютно идеальная внешность и амбиции. Если честно, меня подкупил ее откровенный прагматизм: она хотела восемьдесят тысяч в месяц за право считаться любовницей по четко очерченным правилам.
Она занималась со мной любовью, словно оказывала услугу, снисходила до меня, позволяя прикасаться к ее телу с нескрываемым пренебрежением, и первое время это заводило. Я, как сумасшедший, пытался растопить ее ледяное сердце, совершенно забыв заповедь отца, что любое удовольствие можно купить, — не понимая, что, если твоя игрушка не работает, значит, она просто неисправна и от нее надо избавиться. Это как попасться в ловушку собственной жадности: вложил деньги в гиблое дело и продолжаешь платить, боясь признаться себе, что деньги уже потеряны; я не хотел видеть, что дело не во мне, а в ней. Она меня использовала.
Мои отношения с Линдой длились четыре месяца и закончились самым неожиданным образом. Позвонила ее мама и потребовала, чтобы я или женился на дочери, или оставил ее в покое, потому что я ее, видите ли, развращаю; ее семье, понимаете ли, стыдно, что их дочь — моя содержанка. Я отправил маме Линды ссылку на ее сайты — их было два, — где подробно описывались услуги и цены, с едким комментарием, что о нравственности дочери им следовало беспокоиться раньше: невинность можно потерять только один раз. Линда не пришла за своими деньгами — так оскорбилась! Это меня даже задело за живое: оказывается, у нее есть принципы; оказывается, не она, а я ей должен.
Я пытался еще несколько раз знакомиться по Интернету: назначал встречи, общался, оплачивал ужины, водил в ночные клубы, дарил цветы — и испытывал страшное уныние от того, что видел перед собой. Мне, по сути дела, было с ними скучно — не знаю, как им со мной, — а как только я мысленно, но очень отчетливо представлял нашу дальнейшую совместную жизнь, мое желание общаться пропадало. Я трусливо ретировался, не отвечая на звонки и меняя свой аккаунт и ник в чате.
Может быть, виновато стремление найти идеал, отвечающий моим побуждениям, неясным для меня самого, а может, нежелание что-либо действительно менять. Все это были лишь эксперименты по налаживанию коммуникации с настоящим миром, от которого меня довольно долго отгораживала опека отца. Одна дщерь порока, имени которой не запомнил, заметила: «Ты словно боишься, что если между нами возникнут отношения, то это наложит на тебя какие-то обязательства. Какой смысл звать меня на встречу, если на самом деле тебе это не нужно?»
Пожалуй, так и есть: я и правда боялся обязательств. Странным образом природа спроектировала людей так, что для удовольствия нам необходимо чем-то жертвовать — а иначе не получается, — но я желал не жертвовать, а наслаждаться, не делясь ни с кем. Только брать, ничего не давая взамен. Некоторые могут меня осудить, но этого хотят все. Между прочим, мое первоначальное желание расшифровать сайт Key было продиктовано стремлением открыть тайну всемогущества, оставаясь при этом в тени: превратиться в этакого кукловода всего мира, не меньше. Это вполне отвечало размерам моего тщеславия.
Как такой, как я, может оказаться на вершине социальной пирамиды? Правильно: только если я сам ее спроектирую и построю. Но для начала я нуждался хотя бы в ком-то, кто бы в меня поверил и начал мне поклоняться. И я нашел ее, совершенно случайно заметив, что на остановке прямо под окнами моей квартиры сидит и горько плачет какая-то дворняжка. Так папа называл всех девушек без хорошей родословной (он считал главным в женщине породу, благородную кровь).