– Ваша жена не верна, вам, великий вождь, – спокойно констатировала Си Унь.
Путин остановился.
– Ты меня за идиота держишь, китаеза? Или за слепого?
Си Унь поднялась с кровати и приблизилась к Вождю. Ее глаза блестели, как звезды над Кремлем в ясный день.
– Она не достойна вас, великий вождь.
Спелые губы китаянки полетели навстречу тонким губам Владимира Владимировича.
– Что ты де…
Поцелуй был слаще зрелой китайской вишни.
– Си Унь.
Путин обхватил жаркое азиатское тело, чувствуя, как струится по старым жилам омоложенная иглоукалываем кровь.
На мгновение в голове его мелькнула мысль:
«А нельзя ли колоть иглы в хуй?».
Вождь опустился на колени перед Си Унь, задрал юбку, трясущимися руками стянул белые стринги, впился губами в пизду. Китаянка опустила руки на плешивую голову, покрытую бледно-коричневыми и синеватыми пятнами. Скорчила губы в гримасе отвращения, но, когда Путин отвлекся от пизды и поднял голову, Си Унь улыбнулась и сказала:
– Трахни меня, повелитель.
Си Унь сделала два неуклюжих шажка назад (мешали спущенные до колен стринги), опустилась спиной на кровать. Путин, подрагивая от похоти, стянул с девушки трусики, отшвырнул в сторону. Резким движением снял туфлю-лодочку (красную, как зрелая китайская вишня). Напедикюренные пальчики Си Унь через мгновение оказались во рту Вождя. Он посасывал их, причмокивая, а руки его между тем мяли упругие сиськи китаянки.
Си Унь вдруг представила, что с нею не Путин, а Отец Нации Сунь Ятсен. Она застонала. Путин принял этот стон на счет своих заслуг и поспешил засунуть в рот стонущей девушки пятерню. Свободной рукой он расстегнул ширинку и вытащил хуй, синевато-багровый, со смотрящей куда-то вниз залупой.
– Давай же, сука, – пробормотал он.
Си Унь села на коленки и принялась сосать. Вождь вцепился в темные непослушные волосы, двигая голову китаянки туда -сюда, так, что залупа доставала до горла.
– Довольно.
Путин оттолкнул девушку, та завалилась на спину. Раздвинула ноги, приглашая Вождя посетить самое приятное место из созданных Тай-и. Он не замедлил воспользоваться приглашением.
Теперь Си Унь не сдерживала воображение, представив себя и Отца Нации Сунь Ятсена в саду цветущей вишни. Она стоит раком, а Отец Нации только что подписал указ о запрещении монархии в Китае, и на большом пальце правой руки – чернильное пятно. Он дрочит, глядя, как виляет жопой Си Унь. На хую Сунь Ятсена появляется синеватая чернильная полоска.
Хуй Отца Нации двигается в ее пизде. Все быстрее и быстрее.
Си Унь издала протяжный стон и включила китаизатор.
Путин лежал на полу лицом к потолку. Его руки-ноги мелко дрожали. На губах – желтоватая пена. Он издавал звук, похожий на плач новорожденного панды.
Си Унь встала с постели, на цыпочках прошлась по паркету, отыскала стринги. Так. Где туфелька?
Туфельку Путин зашвырнул под кровать. Урод паршивый.
Си Унь встала на карачки, достала туфельку.
Путин перестал плакать, как панда и начал реветь, как осел.
Си Унь подошла к зеркалу. Оправила юбку, поправила прическу. Застегнула пуговку на блузке.
Путин умолк.
Си Унь обернулась.
Бывший вождь величайшей империи сидел на полу, недоуменно озираясь.
– Где я?
– Ты в Сочи, болван, – отозвалась Си Унь, роясь в сумочке в поисках помады.
– Кто я?
Си Унь поставила сумочку на кресло и подошла к Путину. Взяла за шиворот.
– Ну-ка, поднимись.
Вождь послушался, как детсадовец.
Девушка подвела его к зеркалу.
В зеркале отразился желтолицый, узкоглазый, лысый мужчина.
– Ты Пу Тин, китаец. Верный слуга Великого Вождя Си Цзиньпина.
– Выметайтесь отсюда!
Космонавты Падалка и Джонс растерянно глядели на направленное на них оружие.
Оружие было в руках у парня и девушки, неизвестно как попавших на борт готового к взлету «Прогресса».
– Кто вы и как вы…
– Закрой пасть и выметайся, – заорала девушка.
Падалка когда-то смотрел художественную гимнастику и узнал Алину Кабаеву.
– Пристрели их, Серег.
Парень сделал вид, что готов спустить курок и Падалка с Джонсом поспешили покинуть свои места.
– Пусть эти снимут… Как их… Скафандры.
– Умничка, Алина, – Сергей поцеловал девушку в макушку. – Разоблачайтесь уроды и поскорее, до запуска ракеты 23 минуты, а я не хочу.чтобы вы летели с нами.