– Зовут меня Зорин Сергей Александрович, – сухо произнес майор. – Я из Комитета государственной безопасности. Из Москвы…
– Из само́й столицы нашей Родины? – оторвавшись от пятна на потолке, наигранно всплеснул руками Олейников.
Зорин закурил новую папиросу, закрыл папку и отодвинул ее на край стола.
– Петр Алексеевич, я внимательно изучил ваше дело…
– Неужели разобрались? – ухмыльнулся Олейников. – И мне теперь помимо ордена полагается еще квартира в центре Москвы?
– Не могу понять одного, – продолжил Зорин, пропуская иронию мимо ушей, – зачем вы после пяти лет пребывания в Америке вернулись в СССР?
– Ностальгия. Березки по ночам снились.
– Березки… А что же, в «Дабл ЭФ» березки не росли?
– Не-е… Березок не было. Одни кактусы.
– То есть таким образом вы подтверждаете, – оживился Зорин, – что бывали в разведцентре ЦРУ «Дабл ЭФ». С какой целью?
– С какой целью подтверждаю?
– С какой целью бывали?! – рассердился Зорин.
– Если вы действительно читали мое дело, там написано, что в США я работал инженером в ракетной лаборатории Вернера фон Брауна. А разведцентр «Дабл ЭФ», как вы, наверное, знаете, специализировался на шпионаже в области ракетных технологий. Вот нас и приглашали почитать будущим шпионам лекции об устройстве ракет. Они же должны были хотя бы представлять, с каких чертежей стоит делать фотокопии, а какие годятся только для использования в клозете.
– Неплохая легенда, Петр Алексеевич… Но мне почему-то кажется, что не лекции о космических ракетах вы там читали, а сами проходили обучение шпионско-диверсионной деятельности. И ваше появление в 50-м году в советском посольстве в Мексике было началом плана Центрального разведывательного управления по заброске вас в СССР! – хлестко выпалил Зорин.
Олейников задумался, с прищуром оценивающе глянул на Зорина и, вздохнув, махнул рукой:
– Ну что ж, приперли вы меня к стенке… Пишите всю правду! Так и быть!
Зорин быстро схватил заготовленный лист бумаги, достал из накладного кармана гимнастерки ручку и, лихо щелкнув кнопкой, выдвинул стержень.
– Ух ты! – присвистнул Олейников, разглядывая в руках Зорина чудо-ручку.
– Американская, шариковая, последнее изобретение, – непроизвольно смутился Зорин, но тут же собрался и строгим голосом произнес: – У одного такого же шпиона, как ты, изъял. Трофей.
Зорин нашел эту ручку на месте падения самолета Пауэрса, когда все обломки U-2 уже были упакованы и увезены, а сам майор решил напоследок еще раз все осмотреть. Сначала Зорин подумал, что в ручке спрятана какая-нибудь отравленная игла или микрофон, или еще какое-нибудь шпионское приспособление, но, разобрав ее до винтика, ничего интересного, кроме оригинальности самой конструкции, не обнаружил. Вернувшись в Москву, Зорин забегался и забыл про вещдок, а когда вспомнил и показал ручку генералу, Плужников махнул рукой и сказал: «Оставь себе. Считай, что трофейная».
– Итак, – начал Олейников, – вернувшись по заданию ЦРУ в Советский Союз, я сначала должен был сесть в тюрьму на двадцать лет. Замысел был такой: отсидев полностью весь срок, мне удастся серьезно подорвать свое здоровье, а значит, и последующая моя госпитализация в больницу не должна вызвать подозрений у КГБ. В больнице с целью массового понижения трудоспособности советского народа…
Олейников остановился, посмотрел на торопливо пишущего Зорина и заботливо спросил:
– Успеваете?
– Да-да-да, – кивнул, продолжая записывать, Зорин. – Продолжайте.
– …с целью массового понижения трудоспособности советского народа я должен был потреблять максимальное количество лекарств…
– Лекарств? – недоуменно спросил майор, отрываясь от бумаги. – Каких лекарств?
– Которыми советских граждан лечат.
– Зачем?
– Зачем лечат – не знаю… – Пожал плечами Олейников. – А потреблять – чтоб им меньше досталось. Что не позволило бы СССР выполнить пятилетний план развития народного хозяйства и обеспечить обороноспособность страны.
Зорин положил ручку на стол и уставился на Олейникова, который, словно не заметив этого, продолжил:
– Кроме того, я должен был завербовать продавщицу пивного ларька, поручив ей разбавлять пиво водой не наполовину, как она обычно делает, а на три четверти. Что должно было вызвать у советских людей недовольство политикой партии и правительства. Также я был должен…
– Хватит! – прервал его Зорин.
– Я ж еще про одно задание не сказал!.. Выполняя его, я должен был…