– Мы очень благодарны вам за то, что согласились с нами встретиться, миссис Картленд, – щебетала меж тем Нэн, помахивая перед носом Вильмы своим пропуском с моржовыми усами. Я постаралась напустить на себя вид заправской журналистки. Однако, несмотря на все наши старания, Вильма пока что не выказывала намерения открыть дверь.
– Мы не отнимем у вас много времени, миссис Картленд, – продолжала Нэн.
– Мисс Картленд, – поправила ее сестрица убиенного Теда. Ее тон и поджатые губы давали понять, что быть миссис – вопиющая безвкусица. Не знаю, как Нэн, но лично я, учитывая свой недавний опыт, нашла в ее логике резон. – Вообще-то я вдова.
Дверь она по-прежнему не открывала – стояла и сверлила взглядом Нэн, точнее, красную майку и драные джинсы моей сестры. Судя по тому, как сузились глазки Вильмы, увиденное ей не понравилось.
– Я вдовствую уже много лет. – Интонация подразумевала, что вдовство – всего лишь еще одна неприятность в череде жизненных зол. – И теперь называю себя мисс, а не миссис. Это избавляет от долгих объяснений по поводу местонахождения моего мужа.
В том смысле, что он в могиле? Какая деликатность!
Взгляд Вильмы переместился на меня. Мельком осмотрев мой твидовый спортивный пиджак и модельные джинсы, она, очевидно, не нашла ничего предосудительного и вновь повернулась к Нэн.
– Само собой, я мало слушаю радио, – поведала Вильма с гордостью, давая понять, что опускаться до столь вульгарного занятия простительно только плебеям.
Приятная неожиданность. Стало быть, дамочка не знает, что Нэн не имеет никакого отношения к программе новостей. Впрочем, самой Нэн явно было наплевать, слушает ее Вильма или нет. Такое случается с радиознаменитостями сплошь и рядом – даже с теми, у кого наивысший рейтинг. По той или иной причине всегда находятся люди, которым доставляет удовольствие сообщить работнику радио, что они никогда его не слушают. Нэн говорит – это потому, что людям хочется вас унизить.
На мой взгляд, эти люди просто плохо воспитаны.
Нэн невозмутимо пожала плечами. Я знала, что она сейчас скажет, – уже не раз наблюдала.
– И правильно делаете, что не слушаете, – с приветливой улыбкой отозвалась Нэн. – Я вас не виню. Порой там и слушать-то нечего.
Видимо, не такой реакции ожидала старушка Вильма. Она резко развернулась, жестом веля нам следовать за ней, и, не оглядываясь, устремилась через просторную прихожую.
В конце концов мы оказались в гостиной, доверху забитой всевозможными безделушками. На всех до единой горизонтальных поверхностях стояли фарфоровые статуэтки и вазочки. Ни семейных фотографий, ни картин на стенах не было, но керамических изделий хватило бы на вагон и маленькую тележку. Пастушки, эльфы и клоуны беззаботно улыбались нам со всех сторон. На журнальном столике выстроилась целая деревня, с внутренним освещением и обледеневшим прудом.
Я зачарованно уставилась на деревушку. У этой женщины явный избыток свободного времени.
Шустро взобравшись на кресло-трон в стиле королевы Анны, Вильма изящно скрестила костлявые щиколотки и сложила руки на острых коленках. После чего выжидательно уставилась на нас. Мы с Нэн переглянулись, раздумывая, куда бы присесть, и направились к противоположным углам софы.
– Нет, не туда! – вскричала В ильма. – Посредине.
Пожав плечами, Нэн уселась в центре кушетки. Для двоих там места не было, разве что мне сесть к Нэн на колени. Вместо этого я выбрала единственное оставшееся кресло в этой комнате – без подлокотников, с плетеным сиденьем. Удобное, как булыжник, кресло стояло рядом со столиком на колесиках, зеркальная столешница которого была уставлена – как вы уже догадались – фарфоровыми статуэтками. Взгляд мой привлекла ближайшая – маленькая девочка, целующая куклу.
– Ой, какая прелесть! – воскликнула я, протягивая к ней руку.
– Не троньте! – взвизгнула Вильма. – Разобьете!
Я отдернула руку. Теперь понятно, почему Нэн было велено сесть в центре софы: столики по обе стороны софы были тоже уставлены фигурками, и Вильма опасалась, как бы мы с Нэн случайно их не разбили. Судя по всему, у Вилъмы и ее покойного супруга никогда не было детей. И домашних животных тоже.
Нэн вытаращила на меня удивленные глаза, но затем, вспомнив о своих обязанностях, откашлялась и повернулась к хозяйке.
– Как я уже сказала вам по телефону, мы работаем над репортажем, посвященным громким убийствам в Луисвиле.
Вильма еще сильнее поджала губы.
– В самом деле? – скептически переспросила она.
– Ну да, – кивнула Нэн. – И естественно, мы подумали о вашем брате и его жене.
Вильма напряглась.
– Это было так давно – не представляю, зачем вам понадобилось заново ворошить всю эту грязь, – проскрипела она. – Лично мне уж точно нечего добавить. – Взгляд ее переместился с Нэн на меня и обратно. – Вы близнецы, да?
И почему я не удивилась, услышав этот вопрос, заданный с такой неприязнью?
– Да, мэм, мы близнецы, – ровным голосом ответила Нэн.
Я заерзала в своем плетеном кресле. Уж больно вежлива моя сестрица. Это было так на нее не похоже, что я занервничала, отлично сознавая, каких трудов бедняжке стоило сдерживаться. Однако, на мой взгляд, это было лишь вопросом времени.
– Так вот, мисс Картленд, насчет гибели вашего брата и золовки, – продолжала Нэн тем же неестественно учтивым тоном. – Нам хотелось бы узнать, что именно вы помните…