Нападавший быстро заплатил деньги, и я с чистым датским паспортом без каких-либо обязательств перед обществом вскоре вылетел в Рабат.
В Рабате меня встретил брат Каримы — так сказать, «комиссия по проверке». Еще не увидев Кариму, я получил приглашение в одну из радикальных мечетей в Намазе, бедном пригороде Рабата. Здесь тоже процветал салафизм: мое пребывание в Йемене и знакомство с шейхом Макбилем распахнули все двери. И произвело впечатление на семью Каримы.
Карима была молода, миниатюрна, смугла, с миндалевидными глазами и потупленным взором, подтверждавшим ее приверженность вере. Мне она показалась и привлекательной, и умной. Она уже подумывала о переезде со мной в Йемен или в Афганистан для более чистой жизни в согласии с верой. Несколько дней спустя мы поженились в доме ее семьи. Может показаться смешным, что можно пожениться всего через несколько дней после первой встречи, но так диктовала нам вера. Никаких свиданий, никаких романтических ужинов, никакого изучения друг друга. На все воля Аллаха.
О моем переезде в Йемен позаботилось и датское государство. Одним из аспектов его широкой системы социального обеспечения были молодежные образовательные гранты. Я обратился с заявкой на изучение арабского в институте «КАЛЕС»[32] в Сане и без вопросов получил грант. Карима осталась в Марокко, а я приступил к подготовке к нашей новой жизни в Йемене.
В апреле 2001 года я снова вылетел в Сану. У меня было странное чувство, будто я лечу на родину. Если первая поездка вызывала тревогу, волнение, то на этот раз все уже было знакомо и узнаваемо для меня. Хаос улиц не подавлял, а радовал меня, я был счастлив вновь встретиться со знакомыми и проводить долгие вечера на крытых террасах в беседах о вере и мире. И я полюбил этот бедный уголок Аравийского полуострова. Там велась борьба за суть моей религии.
Район Саны, где я обосновался, оказался куда оживленнее тихого и уравновешенного пригорода где-нибудь в Дании. Я невольно улыбался, видя облупленные тележки с фруктами и овощами, которые толкали худощавые молодые люди, крошечные киоски, торговавшие жвачкой и сигаретами, стоявших на углу стариков с четками.
Йеменские бюрократы разрешили Кариме приехать ко мне в Сану только через несколько месяцев. Те же бюрократы не могли сдержать моих друзей-салафитов, в мое отсутствие ставших активнее и радикальнее. И «Аль-Каида» уже считала Йемен ареной атаки на интересы Запада. За пару месяцев до моего возвращения террористы-самоубийцы на борту начиненного сотнями килограммов взрывчатки катера врезались в стоявший на рейде Адена американский эсминец «Коул»[33]. Прогремевший взрыв унес жизни 17 американских моряков, а корабль едва не затонул.
Абдул, при моем отъезде тощий подросток, превратился в уверенного в себе молодого человека, знакомого с множеством джихадистов и неплохо владевшего английским. Он часто приходил ко мне в гости (я снял дом), и мы подолгу говорили о жизни и о вере. Абдул убеждал меня не читать книг салафитов, не поддерживавших джихада, и мы с увлечением изучали веб-сайты о конфликтах в Индонезии и Чечне.
Как-то вечером я зашел к нему домой (он жил с матерью) — в простой дом из шлакобетонных блоков на немощеной улице в Сане. В грудах мусора рылись голодные кошки, дети играли в футбол или бегали с обручами. У Абдула я застал Хусейна аль-Масри, египетского джихадиста, в свое время предлагавшего мне поехать в лагеря бен Ладена.
Мы пили чай, сидя на полу, и стало ясно, что, пока я был в Лондоне, Абдул не терял времени даром. Шепотом, но, не скрывая гордости, он сообщил мне, что ездил в Афганистан, побывал в лагерях «Аль-Каиды» и даже — якобы — встречался с самим Усамой бен Ладеном.
— Он сражается за дело Аллаха, — заявил Абдул. — Эти нападения на американский военный корабль и посольства — только начало, — сказал Абдул о терактах «Аль-Каиды» в посольствах США в Найроби и Дар-эс-Саламе в 1998 году. — Сейчас в Кандагаре и Джелалабаде много истинных мусульман со всего мира.
Они с аль-Масри сказали мне, что могут переправить меня в Афганистан — помогать создавать там Землю Обетованную. Иногда я спрашивал себя, не привирал ли Абдул о своих подвигах, однако он в самом деле хорошо знал Афганистан, и никто из членов «Аль-Каиды»[34], которых я встречал впоследствии, рассказы Абдула не опроверг.
32
«КАЛЕС»: Центр арабского языка и изучения Востока в Университете наук и технологий в Сане. (The Centre for Arabic Language and Eastern Studies at the University of Science and Technology in Sana’a.)
33
американский эсминец «Коул»: «USS Cole fast facts»,
34
никто из членов «Аль-Каиды». Один из моих знакомых, американец йеменского происхождения, Абдул Рахман Аль-Яфи, выходец из знатной семьи, неоднократно убеждал меня, что он — «правая рука» Усамы бен Ладена в Йемене. За год до описываемых событий эта якобы тесная связь обусловила его выдачу Соединенными Штатами во время посещения семьи в Каире. Его переправили самолетом в Иорданию для допроса, где подвергали пыткам, добиваясь признания в участии в теракте 1998 года, объектом которого было посольство США в Восточной Африке. Он это отрицал. После того как его освободили, он несколько раз тайно побывал у меня дома, но никогда не говорил об «Аль-Каиде».
Абдул рассказал мне о том, что какое-то время находился у йеменского джихадиста Адила Аль Абаба в Афганистане. Абаб этого не отрицал, когда мы с ним познакомились.