Десантники это не всё. Рычаговские курсанты и кобринские ребята (10-ая авиадивизия) прошлись по всем обнаруженным аэродромам. При общих потерях в восемь самолётов в хлам уничтожено пять аэродромов. Вне зоны планируемой деоккупации. В зоне с началом наступления, — сегодня утром, — десантники и диверсанты атакуют четыре аэродрома с целью захвата. На трёх из них есть наши самолёты. Летать на них немцы не пытаются, но и уничтожать рука не поднимается. Так что несколько десятков самолётов опять достанется Пашке Рычагову. Ишачки, чайки, СБ. Досадно, что пешек нет. Зато немецкие аппараты в наличии. Сколько, пока не знаю. Но зреет, зреет в голове пакостливая мыслишка.
Сначала не хотел брать Ковель, сил маловато. Но он в Полесье, а оно должно быть нашим повсеместно. Опять же сильно облегчает дело неожиданность удара. Сейчас мои, а вернее, Рокоссовского, бойцы рассекают по городу на лёгких танках, добивая стоящий здесь охранный полк. Забавно. Их и двух батальонов не наберётся, вот что неожиданность и стремительность животворящего удара делает. Ну и что, что полк? Сейчас мои нагло носятся по городу, поливая всё, высунувшее голову, из пушек и пулемётов. Создаётся полное впечатление, что дивизия в город вошла.
«Геката» им в помощь. Уже ухала главным калибром по указанным целям. Тоже, кстати, немецкая методика. Передовые части прорыва всегда гаубичная артиллерия прикрывает.
— Иди сюда, — подзываю старшего железнодорожного лейтенанта, у него полурота в подчинении. — Вот это транзитные эшелоны, проверь наличие согласно документам…
Смолкаю, видя растерянные глаза. Вздыхаю.
— Ладно, подожди, — ждать ему приходится минут пятнадцать. Снабжаю каждый документ четвертинкой бумажки с кратким переводом. Идентификатор эшелона, количество вагонов, номера последнего и первого, краткое описание груза.
— Дай ему взвод для огневого прикрытия, — капитану диверсантов. — Мало ли что. И разыщите машинистов, у нас их не так много.
Так я начал заниматься своим любимым делом, грабежом грабителей. Лозунг «экспроприация экспроприаторов» заиграл новыми и свежими красками. Пришли нас грабить? Так сами без штанов останетесь.
1 августа, пятница, время 09: 40
Вокзал г. Луцк. Волынское Полесье.
— Лаврентий Фомич! Наконец-то! — иду, приветственно раскинув руки, навстречу мрачного вида крепышу, от взгляда которого, казалось, даже деревья и кусты пригибаются. Без всякого ветра.
Мрачность Цанавы заметно блекнет, когда я не ограничиваюсь крепким рукопожатием и обнимаю его за плечи. Самый злобный и подозрительный ко всем мизантроп не сможет не ответить приветливостью на взрыв восторга по своему адресу. Лицо комиссара госбезопасности немного забавно движется. Хохочу, пряча под искренней радостью веселье совсем другого рода. Смешно от того, что Цанава хочет, но не может улыбнуться. Разучился, ха-ха-ха…
Перрон кишит высыпающими из вагонов бойцами НКВД. Сразу вычисляю бывших пограничников.
— И собачек с собой взяли?! Какие ж вы молодцы! — Натурально, молодцы. Сам-то я не догадался затребовать, чтобы их прихватили.
Поймав мой восхищённый и обожающий взгляд, крупный собакен на ходу машет мне хвостом и приветственно гавкает. Звучат обычные в таких случаях команды. Надо построиться, провести перекличку и так далее. Мы выходим на привокзальную площадь. Это мой ответ на вопрос Цанавы:
— Куда нам сейчас?
На площади Лаврентий Фомич внимательно изучает обстановку. Одобряю. Лично я просто наслаждаюсь. Лето, всё цветёт и пахнет. Полудневная жара, которая в этих широтах не так беспощадна, ещё далеко. Каштаны, обозначающие начало прилегающих улиц, увешаны маленькими зелёными бомбочками. Прямо перед помпезным зданием вокзала, с башенками, сплошь арочными окнами, на зелёной площадке, которую окружает проезжая часть, виселица. На четыре персоны. У начала улицы слева у грузовика клубится какая-то толпа, которую несколько красноармейцев время от времени приводят в порядок. Вдыхаю вкусно пахнущий воздух. Лепота!
Цанава останавливается у виселицы. Выражение лица его расшифровать не могу, да оно и меняется ежесекундно. Потому спрашиваю прямо:
— Нравится? Специально к твоему приезду старались, — это правда. Развешивали вчера, практически ночью. Выбрали тех, кто покрепче. Многие из полицаев натурально обгадились. Пришлось на месте пристрелить. Местные евреи очень одобряли.