— Спи, это лед хрустит… Холодает, таяние прекращается, лед проваливается.
Скоро Ленька засопел, а у Варнакова сон прошел. Но он чувствовал себя отдохнувшим. Вскоре у изголовья затарахтел миниатюрный будильник. Варнаков потянулся, вылез из спального мешка. Не позавтракав, двое торопливо набили рюкзаки, взвалили их на плечи и стали подниматься по серому предрассветному леднику.
Разные слухи ходили об этом перевале. Кто, вспоминая его, усмехался, мол, чего там — можно и без кошек выскочить! Кто стонал, как от зубной боли. Варнаков испытал на себе и то и другое. Этого перевала он попросту боялся, в глубине души наделяя его живой душой.
— Быстрей, быстрей! — подталкивал Леньку в спину. Сам согнулся под рюкзаком, как огромный паук — мокрый, хрипящий, — без суеты, но торопливо перебирал ногами и руками, цепляясь за выступы скал. Они прошли самое опасное место — середину подъема.
И теперь с каждым шагом степень риска уменьшалась.
Впереди темнел проход между скалой и ледовым карнизом.
Выглянуло солнце из-за вершин, и засверкал лед. Вот и «дверь», столько лет преследовавшая Костю в весенних кошмарах. Они уже подбирались к безопасному участку. Дрожали колени и кружилась голова. И тут за спиной раздался грохот первого гулкого «выстрела». Полетели в кулуар обломки скал и льда.
Отдышавшись в защищенном от ветра месте, Варнаков подмигнул Леньке:
— Что дальше делать будем?
— Поись бы! — ответил тот.
— Все правильно. Завтрак — главное дело, — приговаривал, распаковывая рюкзак. Достал примус и поставил его в небольшую нишу в скале, куда не попадал ветер.
— Клевое место! Кочегарь, а я льда надолблю! — Сначала Варнаков подумал, что это сказал Ленька. Но странным голосом. И вдруг, похолодев, он медленно обернулся. Племянник лежал лицом вверх, навалившись на свой рюкзак. Никого не могло быть поблизости.
— Ты сейчас что сказал? — настороженно спросил Варнаков.
Ленька открыл глаза, посмотрел на него удивленно:
— Ничего!
Напрягая память, Костя долил в резервуар примуса бензин, затянул поршень, подкачал воздух, и когда чиркнул спичкой, чтобы подогреть горелку, то, будто с магнитной записи, прозвучала та же фраза:
— Клевое место!..
Он даже не оглянулся: голос шел не извне, а откуда-то изнутри.
Вспомнилось. Пять лет назад на этом же месте что-то похожее говорил Алтай. И голос, без сомнения, был его. С жутковатой ясностью память подкидывала полузабытые фразы.
Позавтракав, они спустились к морене, обошли контрфорс, поднялись к леднику на Массиве, затем вышли к скальному гребню, на котором была хорошая площадка для ночлега. Варнаков пустил вперед племянника, показывая снизу, где забить крюк, откуда страховать, молчал при его ошибках и терпеливо уворачивался от сброшенных им камней.
На середине пути Ленька стал выдыхаться, часто останавливался.
Вот он закрепил одну руку, другую, уперся носком левого ботинка, медленно пополз вверх. Правая нога зависла в воздухе, выискивая опору, левая дрогнула в колене и соскользнула. Мальчишка повис на руках, несколько раз шкрябнул ботинками по скале и молча рухнул вниз.
Первый крюк был метра на полтора ниже его. Он выдержал. Ленька вякнул, сдавленный поясом, и закрутился на веревке.
Варнаков был доволен: пусть поубавится у юнца самоуверенности и спеси. Сам вышел вперед, лез осторожно, не надеясь на страховку. И все равно было ощущение, что кто-то страхует сверху. Вспомнилось: такая страховка была пять лет назад.
Вот удобный камин. Он протиснулся в него, шебарша рюкзаком по скале. Что-то знакомое: желоб, и ни одной зацепки, но какой-то выход из него есть, причем выход элементарный: здесь они с Алтаем не вбили ни одного крюка, ни разу не вытаскивали шлямбур. Варнаков задрал голову, глядя вверх, и метрах в пятнадцати над собой увидел разгоряченное лицо исчезнувшего друга, который кашлянул и громко сказал:
— Там, повыше, хорошая щель. Ты дотянешься!
Костя встал на носки, вытянул вверх руки, пальцы удобно легли в невидимую снизу трещину. Он подтянулся, распираясь ногами в борта камина. Дальше путь был проще. Закрепившись наверху, огляделся. И только тут до него дошло, что он не мог видеть то, что видел снизу, и не мог слышать голос. Опять почудилось.
На скальном гребне поставили палатку. Здесь хватило бы места и для трех. Ленька разжигал примус, Варнаков крепил растяжки, и все валилось у него из рук.
— Ты ничего не слышал когда мы вылезли сюда? — спросил племянника, отводя в сторону глаза.