Рэм остался стоять на мраморных плитах возле пухлого раба. Верёвка давила шею, ноги в потрёпанных сандалиях горели огнём.
Всю дорогу до города он тащился за хвостом пегой лошади, на которой восседал доверенный раб Громкоголоса. Следом шагал здоровенный вояка в шлеме и кожаном доспехе, подталкивая пленника копьём в спину, если тот начинал загребать ногами и поднимать пыль.
Солнце над дорогой палило немилосердно, лошадка трусила с ленцой откормленного животного, которого никогда не били ничем, кроме хворостины. Так что когда впереди показались первые дома, солдат уже сам поднимал сандалиями пыль, опираясь на копьё, как на палку, и только костерил вполголоса ленивого раба, не уточняя, кого именно. Жирный всадник дремал, надвинув на глаза шапочку из белой ткани, и не обращал внимания на брань вояки.
Город оказался большой деревней, с выстроенными как попало домами из серого камня, рыночной площадью, храмом с колоннами и царским дворцом. Такой дворец в родном городе Ромки в лучшем случае сгодился бы под особняк, построенный свихнувшимся на античности архитектором. Но по сравнению с домиками горожан, больше похожими на гаражи, здание, и правда, выглядело внушительно.
Из-за колонны опять вынырнул человечек в ярких туфлях:
– Мой господин желает видеть свой подарок. Проходите!
Пухлый раб дёрнул верёвку и последовал за человечком. Рэм пошёл за ним. Упитанное, как у тюленя, тело его поводыря колыхалось совсем рядом, подрагивая складками кожи при каждом шаге. Рэм представил, с каким сочным звуком эта туша шлёпнется на каменный пол. Всю дорогу до города его мучил соблазн отнять копьё у стражника и ткнуть жирного раба мордой в пыль.
Но руки были связаны, и рисковать попусту Рэм не хотел. Тем более они двигались туда, куда ему самому хотелось попасть – в город, о котором им с Ромкой прожужжали все уши. «Это не они меня ведут, – решил Рэм, сделав вид, что не заметил очередного тычка копьём в зад. – Это я позволяю им меня вести».
– Идите за мной, – человечек повёл их вдоль бассейна.
Бассейн, квадратный, с разноцветной плиткой на дне, украшали четыре статуи по углам. Статуи были сделаны из светлого, полированного камня, и изображали девиц разной степени стыдливости. В воде резвились настоящие девушки, Рэм только мельком глянул на них, и едва не свалился с мокрого края бассейна.
– Нимфы отдыхают, – пробормотал Рэм, с трудомвосстановив равновесие.
Жирный раб, заметив его взгляд, фыркнул:
– Знаешь, почему тебя повели этим путём, мальчишка?
– Так короче? – предположил Рэм, косясь на одну из девиц, подплывшую поближе, и высунувшуюся из воды по пояс. Девица посмотрела на него и хихикнула. По её мокрой шее и груди стекала вода.
– Потому что сделать ты всё равно ничего не успеешь, – хихикнул в тон девице толстяк. – Здесь живут только евнухи.
Жирный раб фыркнул, сделав пальцами недвусмысленный жест, будто щёлкал ножницами. Рэм демонстративно покосился на его набедренную повязку и тоже фыркнул. Толстяк порозовел и дёрнул верёвку:
– Пошевеливайся!
Они миновали бассейн и прошли в комнату без потолка. Солнечный свет очерчивал золотистый прямоугольник на каменном полу, и сиял искрами на пятнистой шкуре неведомого животного, расстеленной посередине.
Тощий провожатый в нарядной простынке, кряхтя, опустился на колени и стукнул лбом в пол. Жирный раб последовал его примеру, дёрнув за верёвку. Рэм едва успел упасть коленками на мраморный пол, чтобы избежать удушения.
Человек, возлежавший на пятнистой шкуре, лениво перекатился на бок и взглянул на коленопреклонённую троицу. На Рэма смотрели узкие глаза на заросшем курчавой бородой лице. Глаза эти, в кровянистых прожилках, окружённые припухшими веками, вызвали в памяти Рэма старый анекдот: «Где ты хранишь свои сбережения? В мешках. А где мешки? Да вот, под глазами!»
Царь пошарил возле себя, нашёл кубок и протянул, не глядя. Из угла комнаты выступил упитанный раб и налил в кубок вина. Господин медленно выпил, двигая кадыком на волосатой шее, отбросил кубок и хрипло сказал:
– Что за подарок Громкоголос прислал мне сегодня? Этот мальчик грязен, как свинья!
– Мой господин торопился обрадовать своего царя, и велел нам привести юношу как можно скорее, – затараторил пухлый раб, не поднимаясь с колен. – Мы не осмелились перечить, и сразу отправились во дворец…
– Надо было окунуть его по дороге в бассейн, – хмыкнул царь, вновь принимаясь шарить рукой по ковру в поисках кубка. – А то я под пылью не вижу его лица.