Папа в недоумении нахмурился.
Я достала телефон и набрала маму. Через несколько гудков она ответила на звонок, и я включила громкую связь, неотрывно глядя в печальные синие глаза отца.
– Алло, Айви?
– Мама, папа говорит правду?
На линии воцарилась звенящая тишина, и через несколько секунд мама едва слышно произнесла:
– Да… Айви, прошу, дай мне все объяснить. Приезжай домой, и мы все обговорим.
– Когда-нибудь поговорим, – ответила я. – А сейчас… Идите вы оба к черту. – Я сбросила звонок, а потом положила телефон на асфальт. – Мне были нужны родители, а не дорогие подарки. Понимающая и любящая мама, а не надзиратель, который видел только мои недостатки. Заботливый и поддерживающий отец, а не Джеймс Бонд, который откуда ни возьмись свалился мне на голову.
– Вайнона, пожалуйста, дай нам шанс все исправить. Наши дороги с Линдой давно разошлись, но ты – наша дочь, и мы не хотим тебя терять.
«Я не хочу тебя терять», – так говорил Рэйден, и его словам я верила.
– Если вы действительно хотите все исправить, то оставьте меня в покое. Вы оба. И передай это маме, потому что в ближайшие недели я ее ни видеть, ни слышать не хочу.
С этими словами я развернулась и зашагала босиком в сторону остановки.
Отец не последовал за мной. Как бы больно ни было это признавать, но у нас с ним всегда была особенная связь – более крепкая, чем с мамой. И он понимал, что сейчас ему нужно меня отпустить, чтобы не потерять окончательно.
Я решила поехать в кампус. Когда я вошла в комнату в общежитии, Тина при виде меня широко улыбнулась, но, заметив выражение моего лица, тут же поникла:
– Айви, все хорошо?
– Нет.
Я прошла к шкафу и начала переодеваться. Сменила юбку с блузкой на удобные джинсы, футболку и толстовку, а затем запихнула в рюкзак плед и бутылку воды.
– Не хочешь поделиться? – спросила Тина, наблюдая за моими сборами.
– Не сейчас.
Она поджала губы и кивнула.
Что мне нравилось в соседке, так это ее проницательность. Она всегда тонко чувствовала, когда окружающим нужны разговоры и поддержка, а когда их лучше не трогать. А мне сейчас определенно требовалось второе.
Глава 32. Рэйден
С последней встречи с Кнопкой прошла почти неделя. Эти дни я все делал на автомате: ходил на учебу, готовился к финальному матчу по волейболу, где мы должны были побороться за третье место, готовил кофе и обслуживал посетителей на работе. Вот только к рукописи не прикасался. Вместе с моей музой я лишился вдохновения и теперь не мог выжать из себя ни строчки.
С уходом Айви вообще многое изменилось.
С тех пор я не разговаривал с Мэл. Где-то в глубине души я понимал, что если сначала помирюсь с ней, то предам Айви, и от этого чувствовал себя дерьмовым другом, который променял лучшую подругу на девушку. Наверное, со стороны и Мелани, и Айви было бы самым верным решением послать меня куда подальше.
И я сильно поссорился с родителями. Опять.
– Из-за какой-то безродной вертихвостки ты обидел Мелани! – причитала мама. – Она, считай, член нашей семьи, а твоя Айви устроила истерику и испортила праздник тетушке Грете.
– Во-первых, не надо преувеличивать, мам. Никто даже не заметил, что с тортом что-то не так, и гости были в восторге от его вкуса. Да и ссоры нашей никто не слышал. А во-вторых, не называй мою девушку вертихвосткой. Ты ее совсем не знаешь, но заведомо недолюбливаешь, и я не могу понять, в чем причина.
– Ты слишком наивен. Она просто использует тебя, как билет в счастливую богатую жизнь…
Поскольку дальше этот бред слушать было невозможно, я нагрубил маме и назвал ее черствой снобкой. Отец тут же вступился за нее, сказав, что я неблагодарный щенок, который не умеет разбираться в людях, и еще сто раз пожалею, что не прислушался к ним.
Но все, чего мне сейчас хотелось, – чтобы рядом оказалась моя Кнопка.
Айви…
Вернее, Вайнона. Ее настоящее имя нравилось мне не меньше того, к которому я успел привыкнуть.
Я безумно тосковал по ней. Я хотел увидеть ее лучезарную улыбку, услышать нежный голос, коснуться бархатной кожи и поцеловать. Целовать до нехватки воздуха, до дрожи в коленках, до белых звездочек перед глазами и до приглушенных стонов.
Но она просила дать ей время.
Теперь я понимал причины ее неуверенности в себе и страха быть преданной, понимал, почему она так боялась довериться мне. Но еще безумно боялся, что она не сможет переступить через все сомнения и страх того, что наша история любви так похожа на историю ее родителей. Поэтому мне хотелось доказать ей, что я не откажусь от нее, даже если весь мир восстанет против нас. Но я не знал, как это сделать.