— Вы, Юрий, такой интересный, одаренный человек, мне даже странно, что вы не ходите в церковь (что общего у моей гипотетической одаренности с посещением церкви — понять трудно). — Да периодически хожу, — вру я, глядя на рискованное соседство Матери Божьей, анатомическо-акупунктурной схемы и черно-белого варианта общеизвестного логотипа PEPSI: инь-и-ян, пепси-и-кола. Инь-пепси, кола-ян. COLAянь in PEPSI. Матерь Божья, спаси нас!
Стефания выходит из лифта. Стефания пьет утренний кофе. Стефания застегивает босоножки. Стефания спит, полуукрытая простыней. Стефания спит, положив голову на руки, густые волосы рассыпались…
Сегодня мне достались лишь прикосновения доктора. Просто невозможно приятного доктора. Сегодня мне осталось получить последнюю порцию иголок…
Весной года жень-цзи правления под девизом Кан-си в провинции Цзюнжоу вблизи моря увидели, что приближается черная туча, закрывая небо, неся смрад падали. «Это летит птица Пен. Если она сбросит помет, это принесет людям большой вред. Надо немедленно бежать отсюда!» — сказал один старик. Все село спаслось бегством. Вскоре небо стало черным, как ночью, начался ливень. На следующее утро вышли посмотреть: дома крестьян были засыпаны птичьим пометом. Когда стали их откапывать, среди помета находили рыб и креветок. Птица обронила перо, которым можно было накрыть несколько десятков домов, а в очин пера можно было въехать не только на лошадях, но и на джипе MITSUBISHI. Перо было черное, как у ласточки.
Плачет-тужит Стефания поутру в Путивле на вокзале…
Надо мной склоняется лицо Прус-Пруста — очки, терапевтический взгляд, свежий аромат то ли снега, то ли спирта. — Юрий, просыпайтесь, на сегодня все. Ваше дао очистилось. И все же вам не помешало бы сходить в церковь. Как вы себя чувствуете? Правда, хорошо? Еще бы! Гвоздь в стене выглядит так, как будто его только что нарисовали, розетка над люстрой приобрела шарм натурального ампира, из вентиляционной решетки льются живительные струи облагороженного клерикальными отверстиями воздуха, пожарная сигнализация готова сработать по первому моему желанию. Похоже, это кайф.
Акупунктура дала блестящие результаты. Единственным дискомфортным следствием стало фатальное отсутствие Херби Хенкока, Майлза Дэвиса и Маркуса Миллера, к которым я уже успел привыкнуть. Потеряв надежду еще хоть когда-нибудь насладиться этой музыкой, я купил к плееру батарейки ULTRAVOX. Первое, что я услышал, были сигналы точного времени: «На востоке страны — час, в западных и северных районах — два, в столице и центре — без четверти половина, на Крымском полуострове — без пяти». Водитель автомобиля с визгом затормозил и теперь враждебно смотрел на меня, и изо всей силы стучал кулаком себе по лбу. Пассажир на переднем сиденье беззвучно (за стеклом), но выразительно артикулируя, крутил у виска указательным пальцем (стекло от его артикуляций запотело). Женщина, которая сидела сзади, выставила в окно эрегированный средний палец правой руки. Левой рукой она придерживала младенца.
Глава шестая. Леон-киллер
Пожалуйста, не умирай, иначе мне придется тоже{…} Прошу тебя, только живи, ты же видишь — я живу тобой.
Вот так-то, миста Тейба, вот так-то.
Обратиться к Дарье Юрьевне мне посоветовали друзья. «Все же они там ЭТО как-то лечат. Может, стоит попробовать». Я упрямился, так как знал, что ЭТО не лечат. Нигде. Никак. Человек должен сам справиться с ЭТИМ, все остальное — самообман, напрасная трата денег и времени. «Не нужно сразу ложиться в больницу. Сначала можно просто пойти показаться, поговорить. — Это были слова Карпа. — Никто же тебя силой не тянет» и т. д. Я не мог не послушать Карпа. Он мне как старший брат. Правда. А старшего брата надо слушать. Поэтому я согласился. Однажды ясным днем мы с женой в сопровождении Карпа, который должен был замолвить за нас словечко, вошли в хмурый кирпичный дом с решетками на окнах. Куцый коридор с обеих сторон украшали ряды железных дверей с засовами и конусообразными глазками. Под глазками были похожие на отверстия для почты прорези для раздачи пищи — так называемые «собачники». «Ого!» — подумал я. Хотя не исключаю, что мысленно я даже сказал WAW! Или OOPS! Или просто OUCH!
Единственная не железная дверь вела в кабинет главного врача. Им и оказалась. Дарья Юрьевна — стройная, почти блондинистая шатенка той неистово холодной красоты, которой принято наделять ницшеанско-гестаповских фрау. Задвинув в углы сознания интуитивную тревогу, я постарался утешить себя мыслью — мне посчастливилось общаться с красавицей, к тому же, несомненно, умницей и отличным специалистом, а не с какой-нибудь старой перечницей средних интеллектуальных способностей, подтвержденных дипломом о среднем же образовании. Мне даже удалось немного растрогаться, и я приготовился выложить все, как на духу, рассказать о симптомах, причинах и последствиях болезни.
Однако первые же мои попытки наладить контакт были грубо оборваны:
— Говорить здесь буду я!
Что же это за врач, который не хочет выслушать пациента, пусть и потенциального? Разве выслушать — не первая обязанность эскулапа? Так ведь вместо того, чтобы вылечить простуду, можно запросто вырезать аппендицит, или, чего доброго, ампутировать конечности, или не дай бог кастрировать. Может, она хочет меня кастрировать? — думал я.
Вяло отвечая на острые вопросы, которые совершенно не требовали ответов, я разглядывал гобелен, на котором была искусно выткана Дева Мария с Младенцем. (Вероятно, дело рук благодарного подопытного кролика — перевоспитанного наркомана.) Опять Дева Мария. Может, это новое терапевтическое открытие? Может, все эти образы в медицинских кабинетах — не просто дань моде или свидетельство конфессиального единства в ордене защитников здоровья — может, в них скрыта целительная сила? Может, вместо болезненных уколов, опасных пилюль и унизительных процедур тут просто прикладываются к вытканной святыне? Тогда я — за.
— Самому вам не удастся выйти из ЭТОГО. Мы поможем вам. Когда вы последний раз пили пиво?