— Мне сказали, вы хотите работать в терроре. Почему именно в терроре?
Азеф сел верхом на стул и уставился немигающим бычьим взглядом Савинкову прямо в переносицу. Тот спокойно выдержал взгляд, неторопливо закурил и только после этого изложил свое кредо:
— Считаю террор единственно возможной формой работы в России. Русский народ исторически тяготеет к террору как естественному и правильному ответу на насилие. Пока революционные начетчики и фарисеи будут просвещать, пройдут века. А народ любит богатырей и сказки — все должно произойти быстро. И этому поможет террор. Как первый камень в лавине. Своим падением он спровоцирует сход всей лавины.
— И кто должен быть этим первым камнем?
— Естественно, Плеве. — Савинков зажег спичку, полюбовался на огонь и резким выдохом загасил ее. — Вот так.
— Хорошо, — так же коротко ответил Азеф. — У вас есть проверенные товарищи?
— Есть. Надежный человек. Егор Сазонов.
— Вы ему доверяете?
— Как родному брату.
— Каин и Авель тоже были родные братья.
— Да. Но это было давно. Кстати, знаете, какая у Егора кличка?
— Интересно бы узнать.
— «Авель»!
И Савинков рассмеялся хорошим, открытым смехом. Его лицо преобразилось, и вместо азиатского божка на Азефа смотрел совсем еще молодой человек с чудесной улыбкой и белоснежными острыми зубами. Так же резко он перестал смеяться:
— Если вы мне откажете, мы с «Авелем» займемся Плеве. И тогда Каину не поздоровится!
— Я подумаю.
Азеф встал и вышел не прощаясь. Для себя он уже все решил. Савинков — хорошее приобретение для Боевой организации.
Самым симпатичным во всем этом являлся тот факт, что теперь, после исчезновения Гершуни (надо надеяться, навсегда!), все денежные потоки на Боевую организацию проходили через Азефа. И это было приятно. Даже если ничего не делать, деньги липли к рукам сами. А если делать, то процент от операций превосходил все мыслимые цифры. Можно было откладывать до тридцати, а иногда и до пятидесяти процентов от жертвуемых сумм. О, это очень недурной процент!
Революция — весьма выгодное предприятие. В случае удачи вам в руки попадает целая страна! Но если удача от вас отвернется... В жизни все бывает, и на этот случай Азеф создавал свой маленький неприкосновенный «Фонд помощи Азефу». Он финансист, он же и потребитель.
Вот совсем недавно к нему лично обратилась группа американских банкиров российского происхождения. Хотят встретиться. Наверняка относительно шкуры Плеве. Плеве сейчас весьма ценная и дорогая добыча, и никто, кроме Азефа и Боевой организации, не должен охотиться на министра внутренних дел. Чтобы не спугнуть раньше времени.
— Приехали, барин! «Ведмедь»! — Кучер оборотился к ездоку: — На чай бы с вас. Как дитятю грудного довез!
Азеф порылся в кошельке, выудил мелочь и щедро дал «желтоглазому». Такое прозвище петербургские извозчики заслужили за преобладающий цвет белков глаз — перманентная эпидемия желтухи красила сразу и надолго.
— Евгений Филиппович! — Лопатобородый швейцар склонился в радостном полупоклоне. — Заждались мы вас!
И широко распахнул парадную дверь, из которой неслись многообещающие голоса цыганского хора:
...Усталы члены прохлаждает
И в ароматах потопляет
Темнокудрявые власы.
ГЛАВА 9. ПИР (продолжение)
Осоловевшие после селянки жуиры расплылись на стульях — трудно было представить дальнейшее развитие пиршества. Все допустимые пуговички были расстегнуты, тела полны до краев. Но опытнейший в сатурналиях Франк не терял бодрости духа:
— Что приуныли, други?
— Пощади, Сашенька... уж ничего не лезет, — выдавил из себя Путиловский.
Берг и Медянников всем своим видом поддержали начальника.
— Такого быть не может! Природа не терпит пустоты! Милейший! — Франк только поворотил голову, как официант мгновенно подставил свое ухо ко рту зовущего. — Милейший, бутылочку эля для «осажэ»! Трезвиловку сообрази. И стаканчики.
— Мигом-с!
Профессиональное внимание Путиловского (которое не пропьешь) привлекла молодая пара, занимавшая столик неподалеку. Видимо, закончились спектакли и зрители постепенно съезжались отужинать.