Эта фраза была очень кстати. Как раз в прошлом месяце она репетировала ее в театре. Люк нахмурился, и она поняла, что он не до конца поверил.
— Отлично, — сказал он, — но не пытайся пробовать на мне эти свои штучки, Оливия. Я женюсь на тебе и сделаю, черт побери, все, что от меня зависит, чтобы это был нормальный брак. Можешь ли ты сказать о себе то же самое?
— Ну конечно. — Глядя в его глаза, она попыталась в улыбке выразить соответствующие чувства.
Люк глубоко вздохнул и, взяв ее лицо в ладони, поцеловал.
Она думала, что это будет короткий поцелуй, своего рода знак, скрепляющий сделку. Видимо, он тоже на это рассчитывал. Но почти сразу поцелуй превратился в нечто большее. В тот момент, когда их губы соприкоснулись, он скользнул руками ниже, обнимая ее бедра и теснее прижимая их к себе. Эротические воспоминания моментально вспыхнули в мозгу, и огонь, который они сдерживали в течение двух месяцев, превратился в бушующее пламя.
Язык Люка проникал все глубже, и все остальное потеряло значение. Остался только шум моря, руки, обнимавшие ее… и его губы. Теплые, нежные, удивительно страстные губы…
И вдруг наслаждение было прервано горстью песка, брошенной у их ног. Прямо рядом с ними послышался детский смех, сопровождаемый раздраженными нотациями смущенной матери.
— Пойдем домой, — прошептала Оливия.
В этот миг упали первые капли дождя.
— Нет. — Люк с усилием оторвался от нее. — Давай не создавать дополнительных проблем. — Уголки его рта скривились в циничной усмешке. — Хотя, похоже, в этой части наш брак обречен на успех.
— Не будь так печален. Это ведь лучшая часть.
Люк безуспешно попытался улыбнуться:
— Боюсь, ты права.
Еще несколько капель дождя упали на землю, а потом наконец небеса разверзлись и хлынул настоящий ливень.
— Люк, ты не можешь жениться на Оливии! — Розмари стояла, сцепив руки за спиной, и возмущенно смотрела на брата.
— Могу, и ты это прекрасно знаешь, — ответил Люк с полным отсутствием романтического восторга.
— Но зачем? Я знаю, ты сказал, что она беременна, но… не хочешь ли ты сказать, что влюблен в нее?
— Нет. Ее трудно полюбить.
— Тогда не женись. Даже если ребенок и в самом деле твой. Ей нет необходимости его рожать.
— Есть необходимость. Я хочу, чтобы он родился.
— Ты? — переспросила Розмари потрясенно.
Он кивнул:
— Это ведь и мой ребенок тоже.
— Да, но ты никогда не говорил, что хочешь иметь детей.
— Я и не хочу. Но если уж все случилось именно так, я должен найти наилучший выход из этой ситуации.
— Но Оливия — это не лучший выход. Она сделает тебя несчастным, И ради чего?
— Ради самоуважения, кроме всего прочего. Я хочу жить в мире с самим собой, Рози. И не могу отвернуться от своего собственного ребенка.
— Ты не отвернешься от него. Или нее, — настаивала на своем Розмари. — Ты всегда сможешь помогать им материально…
— Оливии не нужна финансовая поддержка. Она говорит, что ей нужен муж.
— Конечно, нужен, до тех пор, пока это ее забавляет. Но ей все очень быстро надоедает, Люк. Как только она получит тебя, ей это сразу же наскучит, и она перестанет обращать на тебя внимание, а ребенка предоставит заботам няни.
— У нее ничего не выйдет, поскольку я совершенно не намерен безропотно оставаться в стороне. Я согласился жениться на ней, и у ребенка будет по крайней мере один из родителей, который будет любить его и постарается воспитать достойным человеком.
— Но ты уверен, что ребенок твой?
— Насколько это вообще возможно. Оливия клянется, что не спала ни с кем, кроме меня, — и по некоторым причинам я склонен ей верить.
Розмари ничего не сказала в ответ, и, когда хлопнула входная дверь, он понял, что сестра ушла.
Она злится и переживает из-за него. И кто бы стал винить ее за это? Черт возьми, он сам злится на себя. Но дело сделано, и пришло время расплачиваться за мгновения неконтролируемой страсти.
Он женится на Оливии. И сделает все, чтобы их брак был нормальным.
Люк вспомнил последний разговор со своей бесстыжей невестой. Он тогда напомнил ей, что пора рассказать об их помолвке ее отцу.
— В этом нет никакой необходимости, — заявила она. — И потом, он все равно не придет на свадьбу.
Люк, с трудом сдерживаясь, чтобы не встряхнуть ее за плечи, ответил, что тем более важно пригласить его и что отец обязательно придет.
Не желая усугублять конфликт, он не стал добавлять, что хотел бы посмотреть на человека, вырастившего эту прелестную легкомысленную распутницу, которая вскоре станет его законной женой.