— Да. — Оливия опустила глаза. — Но я хотела оказаться в таком положении. — Она призывно кивнула в сторону спальни и сказала: — Не ругай меня, Люк. Ты и так заставил меня долго ждать этого дня.
— Три недели со дня нашей помолвки. Не так уж долго.
— Да, верно. Но обычно я сразу же получаю то, что хочу.
— Значит, в твоей жизни есть теперь некоторое разнообразие, правда?
Она улыбнулась и двинулась к нему. Люк отвернулся и направился в спальню. Он напоминал ей громадного медведя, который никак не может решить, закусить ею на ужин или просто поиграть.
Оливия последовала за ним. Когда она вошла, он как раз снимал покрывало с кровати.
— Отлично, — проговорил он, выпрямляясь, — давай займемся этим.
Он снял пиджак и бросил его на простой деревянный стул.
Оливия изумленно смотрела на него:
— Но…
— Я думал, ты хочешь сразу же получить то, что желаешь. Я к твоим услугам.
— Но не так, — проговорила Оливия, отступая к двери.
— Тогда как? — Галстук последовал за пиджаком.
— Я… черт возьми, Люк, я не машина.
Люк снял брюки, улегся на кровати и, заложив руки за голову, наблюдал за ней.
— Я твой, — сказал он, — разве не за этим я здесь?
Теперь она поняла. Люк с самого начала прекрасно знал, чего она добивается.
Отлично, если он решил играть такую роль…
Оливия распустила волосы, позволив им свободно рассыпаться по плечам. Затем расстегнула верхнюю пуговицу своего бело-красного дорожного костюма.
Люк безучастно наблюдал за ней с кровати. Она сняла жакет и бросила его поверх его пиджака. Юбка последовала туда же. Когда на ней не осталось ничего, кроме крошечного белого треугольника трусиков, она, поколебавшись, решила предпринять следующий шаг.
Люк не шевелился, поэтому она повернулась к нему спиной, словно бы собираясь выйти из комнаты.
— Куда это ты собралась? — Его голос звучал глухо и сдавленно, будто издалека.
— Я хотела посмотреть, нет ли какой-нибудь еды, — ответила она первое, что пришло в голову.
— Нет. Кроме того, ты не умеешь готовить, а я не хочу. Иди в постель.
— Позже. — И Оливия прошествовала в кухню.
Она наугад открыла буфет и обрадовалась, когда дверца громко скрипнула. Люк поймет, что она не просто притворялась, а в самом деле занялась готовкой.
Из спальни послышался недовольный рокот, словно там собиралась гроза. Затем босые ноги зашлепали по кафелю, пара загорелых рук обхватила ее за талию, и через мгновение она была крепко прижата к обнаженному мужскому телу.
Оливия перевела дыхание и попыталась повернуться. Оказалось, что она не может шевельнуться.
— Отпусти меня, — сказала она.
— Почему это?
— Потому что… потому что кровать в другой комнате.
Она пошевелилась в его объятиях, пытаясь освободиться, и была вполне удовлетворена немедленной реакцией Люка. В ту же минуту он нежно обхватил ее голову ладонями.
Ее губы оказались в дюйме от его шеи. Она видела напряженные мышцы, перекатывающиеся под кожей, ощущала теплый мускусный запах его страсти. Оливия тихо застонала и, не отдавая себе отчета в том, что делает, прижалась губами к шее Люка.
Он шумно вздохнул. Его сильные руки сомкнулись на ее бедрах, белый шелковый треугольник соскользнул к ее ногам. Густые волосы коснулись ее груди, и губы Люка сомкнулись вокруг напряженного соска, лаская его, затем переместились к другому.
Оливии незнакома была эта изысканная пытка.
— Люк, — шептала она, — Люк, постель…
Люк был слишком занят, чтобы отвечать. Он раздвинул ее бедра и мягко вошел в нее. Ноги у Оливии подкашивались, и тут ее настиг взрыв наслаждения такой силы, что, если бы не сильные руки, поддерживавшие ее ягодицы, она рухнула бы на пол.
— Как насчет постели? — спросил он, задыхаясь.
Оливия наклонилась поднять брошенное белье. Когда она выпрямилась, Люк настойчиво начал подталкивать ее в направлении спальни. Она не стала сопротивляться.
Люк вовсю наслаждался медовым месяцем, а точнее — медовой неделей. Его очаровательная самовлюбленная невеста оказалась настолько хороша в постели, что он не мог думать ни о чем, кроме сиюминутного наслаждения. И происходило это не только в постели. Он был в восторге от нее на пляже, в море — и даже в кухне, у холодильника.
Он был уверен, что эта идиллия вскоре закончится, реальный мир внесет свои коррективы и их совместная жизнь с Оливией начнется всерьез. И так же отдавал себе отчет в том, что эта жизнь едва ли будет гладкой и спокойной.