— Что? — Люк зажмурился и тут же открыл глаза. Рядом с Оливией стояла большая собака. Высунув язык, она преданно облизывала ее спину.
— Чертова псина. Убирайся отсюда! — рявкнул Люк.
Оливия расхохоталась:
— Ничего страшного. Наверное, она проснулась и решила составить нам компанию.
— Мне не нужна компания.
— Даже я? — спросила Оливия.
Дьявол! Ему совсем не хотелось в этот момент огорчать ее, но, видимо, все же придется это сделать.
— Даже ты, — ответил он, вставая и протягивая руку, чтобы помочь ей подняться. — Оливия, нам было хорошо в постели — а уж на полу… Но это совсем не значит, что у нас есть шанс.
В сером свете дня ее глаза казались огромными. И несчастными. О черт, он не хотел причинить ей боль.
Увидев, что она с трудом сдерживает дрожь, Люк приобнял ее и довольно грубовато сказал:
— Ты замерзла. Делайла, уберись с одеяла.
Делайла не шевельнулась. Люк выругался, сдернул простыни с постели и закутал плечи Оливии. Она выглядела маленькой и потерянной.
Люк натянул одежду, так самозабвенно сброшенную около часа назад.
Оливия не двигалась.
Дьявол. Он подавил чувство, которое больше всего напоминало чувство вины.
— В чем дело? — спросил он резко. — Ты, конечно, понимаешь…
— Что? — перебила она неожиданно мрачно. — Что я просто развлечение на одно утро?
Он криво усмехнулся:
— Если ты хочешь так это назвать…
— Я вообще не хочу это никак называть. — Она куталась в простыни, как будто они могли укрыть и защитить ее от невыносимой боли. — Я предоставляю это тебе.
— Ну что же, — Люк глубоко вздохнул, нестерпимо желая смягчить свои слова, — ничего не изменилось, Оливия. Ты по-прежнему женщина, на которой я женился в результате обмана — и от которой ушел, когда обман раскрылся. Мне нравится спать… нет, не так. Мы ведь не спим, правда? Мне нравится заниматься с тобой любовью. Но я тебе не верю.
Оливия кивнула, и он опять почувствовал укол чего-то похожего на чувство вины. Она выглядела такой печальной, такой несчастной, такой… побежденной.
— Понимаю, — сказала она. — Мне давно следовало понять. Мы уже говорили об этом раньше.
Люк взял галстук и подошел к зеркалу. На него глянуло жесткое лицо со сжатыми в тонкую линию губами. И оно совсем не походило на лицо мужчины, только что самозабвенно занимавшегося любовью. Он буркнул себе под нос несколько крепких выражений, повязывая галстук, и увидел, что Оливия, полностью одетая, уже стоит у двери.
Как всегда, она выглядела ослепительно в красном, этакий костер страсти. Сейчас потухший.
Они вместе спустились по лестнице, не касаясь друг друга. Делайла трусила рядом, то и дело тыкаясь носом в их ноги. Как это отличалось от их пути сюда, в спальню.
К удивлению Люка, Оливия не сделала никакой попытки объясниться. Она подхватила свое пальто и спокойно сказала:
— Должно быть, ты скоро получишь бумаги для развода. Мой адвокат был в отъезде, но он сказал, что это не займет много времени.
Люк смотрел, как Оливия застегивает поводок на ошейнике собаки, невольно восхищаясь изяществом ее движений. Он думал, что она скажет что-нибудь, но Оливия молча направилась к двери.
— Ты не собираешься сказать «до свидания»? — Как это ни абсурдно, Люк чувствовал себя отвергнутым. Хотя именно он заявил, что между ними все кончено.
— До свидания, — сказала Оливия и вышла в холл.
Он все еще ждал, что она обернется, но она спокойно закрыла за собой дверь. Несколько секунд спустя он услышал звук спускающегося лифта.
Оливия ушла. Без всяких споров и ссор она спокойно ушла из его жизни.
Люк направился в кухню, подхватил с пола до блеска вылизанную Делайлой миску и с такой силой грохнул ею о стол, что она треснула ровно посередине.
По дороге на работу его остановили за превышение скорости, и потом, в течение дня, его ждали сплошные неприятности.
Когда он вечером вернулся домой, позвонила Розмари.
— Хорошо провел день? — спросила она.
— Нет. Утро было гораздо лучше.
— Замечательно, — заметила она.
— Благодаря тебе, — добавил Люк.
Она и не пыталась отрицать. Люк всегда видел ее насквозь.
— Рози, между мной и Оливией все кончено. Нет смысла продолжать агонию. Я знаю, ты хотела как лучше. Но… никогда больше так не делай.
Оливия щелкнула ногтем по блестящему розовому шарику, свисавшему с ветви большой рождественской елки в холле «Кедров».
Скоро Рождество. Вот так же, бывало, маленькой девочкой она с трепетом разглядывала украшения, очарованная их волшебным блеском. Что-то все же осталось неизменным, несмотря на прошедшие годы.