Дженнифер окончательно проснулась и резко села в постели.
— Ты меня в бордель привел? — Она соскочила с постели и брезгливо прижала руки к груди, словно опасалась дотронуться до любой поверхности, к которой могли прикасаться прежде сомнительные обитатели номера.
— Да никакой это не бордель. Просто место, куда иногда захаживают разные люди. Я знаю владельца. Нет, здесь все чисто, безопасно, и искать нас сюда никто не сунется.
— Замечательно.
Немного успокоившись, Дженнифер опустилась на край кровати, потянулась к тумбочке, взяла толстый запечатанный конверт, его прислал в отель Корбетт, как они договаривались. И начала вкратце пересказывать содержание первых нескольких страниц, заправляя за ухо выбившуюся прядь черных волос.
— Карл Штайнер. Выходец из Восточной Германии. Сорок шесть лет. Бывший пограничник. Подозревается в том, что был информатором Штази. Имел сроки за вооруженное ограбление, торговлю краденым… Подозревается в нескольких убийствах, совершенных на территории Германии, но бесспорных доказательств нет. Три года назад переехал в Голландию. Видимо, здесь ему, как заядлому наркоману, проще было удовлетворить потребность в героине.
Том усмехнулся:
— Что ж, попал, можно сказать, по адресу. Ну а убийство? Есть там об этом что-нибудь?
Дженнифер перелистала несколько страниц.
— Немного. — Она взглянула на Тома поверх коричневой обложки папки. — В точности такое же, как у Раньери, смертельное ранение. Находился в телефонной будке, когда все случилось. Звонок прослежен, Штайнер звонил в Лондон на номер тамошнего телефона-автомата. Бумажник и ключи остались при нем, так что даже голландская полиция сообразила — это не ограбление. Они считают, будто убийство связано с наркотиками. Очевидно, здесь это распространенное явление.
Том задумчиво сморщил нос.
— Нам известно, что это не так. Мы имеем дело с профессионалами, прекрасно подготовленными наемными убийцами. Они убили Раньери, затем расправились и со Штайнером. Видимо, рассчитывали, что никто не свяжет между собой два преступления. Получили они то, что хотели, или нет?
Дженнифер задумчиво покачала головой:
— Ты имеешь в виду монеты?
— Да.
Она рассматривала еще одну напечатанную на машинке страницу.
— Просто не верится!
— Что? Что такое?
Дженнифер подняла на него изумленные глаза:
— Есть видео, где снята история.
— Видео? Что значит видео? Видеозапись? — Настал через Тома изумляться.
Дженнифер кивнула.
— Какая-то пара туристов случайно засняла убийство на видео. Где-то тут должна быть копия. — Дженнифер пошарила в конверте и с торжествующим видом извлекла кассету. Вверху был криво — похоже, второпях — наклеен бумажный ярлык, на нем красовалась надпись, сделанная красными чернилами: «Штайнер — Видеопленка».
Том выхватил кассету из ее рук, включил телевизор, новенький, одной из последних моделей, выглядевший странно неуместно на фоне грязных оборванных обоев с цветочным рисунком и дешевой ламинированной мебели, окрашенной в разные оттенки темно-зеленого. Встроенный видеомагнитофон жадно проглотил кассету с глухим механическим чавканьем.
Глава 48
Отель «Ван Рийен», Амстердам, Голландия
14.49
Номер был грязный, в нем скверно пахло. Немытое, забитое гвоздями окно завешано зеленой шторой в пятнах, криво свисавшей со штанги, петли в нескольких местах оборваны. Пол и стены обиты одинаковой коричневой тканью под вельвет — без сомнения, то был последний писк моды семидесятых годов, но обивка давно протерлась и загрязнилась.
Многочисленные клиенты оставили на ней следы своего пребывания. Пружинный матрас кровати продавлен в центре и напоминал сломанный батут, выщербленная, некогда белая панель изголовья и находящиеся в столь же плачевном состоянии боковые тумбочки намертво привинчены к стене. В левом ящике хранилось гидеоновское издание Библии,[22] откуда было вырвано несколько страниц. Черные крошки, застрявшие между Евангелиями от Марка и Луки, а также специфический запах, исходивший от них, свидетельствовали о том, что странички использовал на самокрутки какой-то дошедший до ручки наркоман.
Потолок в разводах желтоватого цвета даже на вид казался каким-то липким; тусклый свет исходил от единственной лампочки в сорок ватт, свисавшей в центре потолка из-под порванного бумажного абажура.
Но все это убожество было оправданно. В номер селились разные люди, и им никогда не задавали лишних вопросов. Комнату снимали на час, на день, на неделю, и плата всегда взималась вперед. Здесь было проще сохранять анонимность, нырнуть в тень и затаиться на время, прийти и уйти беспрепятственно и незамеченным. И это вполне его устраивало.
Он пробыл здесь уже семь дней, собрал вещи и готовился исчезнуть в любой момент. Выкурил множество сигарет, успел трахнуть четырех шлюх, каждая почему-то напоминала ему сестру. А утром всякий раз просыпался с сильной головной болью от похмелья, видел на тумбочке пустую бутылку виски и клял себя на чем свет стоит. Нет, довольно, хорошего понемногу, твердил он себе. Почему-то не давала покоя растерзанная Библия. Это неправильно. Неуважительно.
Вдруг в кармане завибрировал телефон. Он достал его и прижал к щеке, успевшей зарасти светлой щетиной, теплую от тела пластиковую коробочку.
— Фостер слушает. — Характерный у него был голос. Почему-то навевал воспоминания об азалиях, шепчущих на ветру соснах, в нижней части стволы их тонули в густом мху, о долгих душных ночах и кишащих крокодилами болотах.
— Ты еще в Амстердаме? — Совсем другой голос. Отрывистый, резкий. Как всегда.
— Ясное дело.
— Задержись. Надо провернуть маленькое дельце. Оплата как обычно. Позвоню тебе через час.
Голос в трубке умолк. Собеседник отключился.
Вздохнув, мужчина бросил телефон на кровать, и его поглотило незастланное постельное белье. Мужчина щелкнул замками чемодана, открыл его, достал аккуратно сложенную стопку белья, рубашек и брюк, переложил на кровать.
Снова полез в чемодан, пальцы ощупали шелковую подкладку, выстилающую пластиковый корпус изнутри. Он потянул ее на себя. Подкладка держалась на липучках и с треском отошла, под ней открылось углубление, прикрытое крышкой и засыпанное внутри мелкими белыми шариками.
Он приподнял крышку, сгреб шарики в сторону.
Детали разобранной на части снайперской винтовки «ремингтон» отливали тусклым черным блеском.
Глава 49
Отель «Семь мостов», Амстердам, Голландия
14.49
Экран ожил, засветился, по нему пробежали тени. Изображение слегка подергивалось. Так всегда бывает, когда снимают видеокамерой с руки.
Сквозь легкие прозрачные облачка приветливо улыбалось солнце. На заднем плане отдавалась эхом усыпляющая болтовня гида, слышался плеск воды о борта лодки. Виды и звуки города, его мосты и каналы, узкие длинные дома — все это лениво проплывало перед их глазами.
Внезапно настроение резко изменилось. Солнце скрылось за высоким зданием. Лодка нырнула в тень, изображение приобрело холодные оттенки, небо стало зловещим и хмурым. В правом уголке экрана, а потом уже крупным планом, во весь экран, Том и Дженнифер увидели всю сцену в мельчайших деталях. Увидели Штайнера. И его убийц.
Все произошло с непостижимой быстротой. Человек в телефонной будке, к нему молча приближаются двое мужчин, телефонная трубка выпадает из его рук, свисает и крутится на проводе, бьется о металлические стенки будки. Блеснула сталь, и на тротуаре скорчилось неподвижное тело. Фоном слышно какое-то монотонное бормотание — это гид речитативом продолжает описывать красоты и достопримечательности. Несколько секунд — и пленка закончилась. Экран опять погрузился во тьму. Жизнь прекратилась.
Они обменялись виноватыми взглядами. Том заерзал на краешке кровати, Дженнифер нервно сглотнула вставший в горле ком. Том был совершенно потрясен увиденным. Он, будто завороженный, не отрывал глаз от экрана. Сверкнул в воздухе и опустился нож, сердце Штайнера остановилось, и тот тихо осел возле будки. Его жизнь вместе с кровью вытекла на тротуар. По глазам Дженнифер Том видел: и она ощущает то же самое. Болезненное созерцание ужасной сцены стало их общей тайной, объединило, как некий фетиш, оба испытывали отвращение и любопытство одновременно.
22
Изданная и бесплатно распространяемая организацией «Гидеонс Интернэшнл» Библия. Ее экземпляры имеются в каждом номере мотеля или отеля.