Выбрать главу

Словно в тот первый раз с отцом.

Глава 52

Принценграхт, Амстердам, Голландия

15.40

Дженнифер ахнула, ее глаза расширились от удивления. Упершись руками в грудь Тома, она пыталась оттолкнуть его. Но глаза были зажмурены, а губы — полураскрыты. Вот уже года три ее никто так не целовал.

В шатер сердито шагнул полицейский. На бледно-голубой рубашке темные полукружия от пота под мышками, тоненькие его струйки стекают по вискам из-под полей заостренной форменной фуражки, а тонкий черный козырек немного погнулся от жары.

— Stoppen! — приказал он. — Прекратить! — добавил он более грозным тоном, видя, что они продолжают целоваться. Дженнифер подняла голову и сощурилась от солнца. — Сюда ходить запрещен, — произнес он на ломаном английском. Дженнифер потупилась, горячая волна смущения нахлынула на нее, заставив покраснеть. — Не для туриста, нет.

— Простите, — промолвил Том. — Это наша ошибка.

Полицейский рассматривал их, шевеля верхней губой. Затем заглянул им за спины, желая убедиться, что они ничего здесь не тронули.

— Теперь уходить, да.

Он приподнял шторку над дверью, Дженнифер и Том проскользнули у него под рукой. Вышли на улицу, перескочили через ограждение и зашагали прочь. Дженнифер чувствовала на себе взгляд полицейского — казалось, он прожигает спину. Наконец они свернули за угол, замедлили шаг и уже неспешно, в полном молчании, добрались до отеля. Том кашлянул и выдавил:

— Извини.

— Ладно, — нарочито небрежным тоном ответила Дженнифер.

Она до сих пор никак не могла прийти в себя, сердце трепыхалось в груди, в животе все сжималось. Неудивительно. После трех лет воздержания любой поцелуй выведет из равновесия. Ее удивляло другое. То, что она ничего не почувствовала. А ведь должна была. И от этого возникло какое-то странное ощущение вины.

— Нет, правда, мне очень жаль, что так получилось. Но это просто было… ну, сама понимаешь. Единственное, что пришло в тот момент в голову. Подумал, что так мы вызовем меньше подозрений.

— Уж не знаю, может, мы выглядели еще подозрительнее, — проворчала она, надеясь, что наигранный гнев поможет замаскировать дрожь в голосе.

Том приподнял брови:

— Лично мне показалось, ты выглядела довольно убедительно.

— А у меня был выбор? — сердито парировала Дженнифер.

Мимо с тарахтением пронесся мотоцикл, черный и старомодный, с плетеной корзиной, закрепленной спереди, с фарами, зажигающимися от маленького генератора, нависающего над задним колесом. Они уступили ему дорогу, мотоциклист выразил свою благодарность коротким крякающим гудком.

— Господи, всего лишь поцелуй! Ладно, забудем.

Дженнифер уставилась перед собой невидящим взором, сердце продолжало колотиться в груди.

— Послушай! — Она вдруг остановилась, уперев руки в бедра. — Помнишь, я говорила, что встречалась с одним человеком? А потом он покинул меня, умер? Думаю, ты должен знать. Я его убила.

По выражению лица Тома она сразу поняла, что новость шокировала его.

— Так что поцелуй… сам понимаешь, ничто для меня не значит. Уже нет. И не будем больше об этом, ладно?

— Да.

Зачем она сказала ему? Вероятно, чтобы отпугнуть. Или объяснить, почему реагировала так бурно. Лишь в одном Дженнифер была твердо уверена: ей сразу стало легче.

Глава 53

Центральный вокзал, Амстердам, Голландия

17.32

Пластиковая трубка телефона, плотно прижатая к уху, стала влажной от пота, в ней раздавались длинные гудки. Они словно гипнотизировали Тома. На противоположной стороне улицы мужчина продавал конфеты — ребятишки обступили его лоток, а он раскладывал сладости по маленьким пакетикам и взвешивал.

Трр-трр, трр-трр…

В ожидании он даже закрыл глаза, уперся лбом в стеклянную стенку телефонной кабины.

Трр-трр, трр-трр.

Он ждал и ничего не замечал вокруг, даже людских потоков, через неравные интервалы выплескивавшихся из здания Центрального вокзала. Они то сгущались по прибытии очередного поезда, из которого выходили десятки и сотни пассажиров, то истощались во время интервалов в движении.

Трр-трр, трр… клик.

Том открыл глаза. Как обычно, на том конце линии молчали. Арчи всегда выжидал, когда человек, звонящий ему, заговорит первым. То была его собственная, весьма примитивная система проверки.

— Арчи? Это Фел… Это Том.

— Том! Господи, слава Богу, ты объявился! Пытаюсь дозвониться тебе со вчерашнего вечера, и все без толку. Где ты остановился, черт тебя подери?

Том отчетливо уловил в голосе Арчи панику и проигнорировал вопрос.

— Ну, что еще стряслось?

— Он меня нашел. Вчера.

— Кто?

— Кассиус.

Том не сразу обрел дар речи.

— Дьявол! Но откуда ты знаешь, что это он? Ведь Кассиуса никто никогда не видел. — В его тоне слышалась надежда. Вот было бы здорово, если бы Арчи ошибался. Он очень этого хотел.

— Я же не утверждаю, что видел его. Но то был он, точно. Он сказал, что у нас остался всего день. Если ты не достанешь то, что следует, он достанет меня. А потом и тебя.

— Черт… — пробормотал Том. Он рассеянно смотрел на женщину в соседней будке — она отчаянно жестикулировала, а от высокого пронзительного голоса, казалось, вибрировало стекло. Видимо, чем-то расстроена.

— Ты все еще с фэбээровской пташкой?

— Да.

— Нахрена тебе эти игры, не понимаю.

— Я ведь уже говорил. Они считают, будто я ограбил Форт-Нокс. Вот и стараюсь вылезти из дерьма.

— А что там взяли?

— Какие-то монеты. Вроде бы дорогие. — Том тяжело вздохнул. — Вероятно, их продали кому-то в Стамбуле.

— В Стамбуле? Ну, это просто. Там завтра вечером у Кассиуса должна состояться крупная сделка. Нечто вроде подпольного аукциона. Для этого, кстати, и яйца нужны.

— Он хочет толкнуть монеты и яйца одним махом? — выдохнул Том.

— Да, поэтому и установил такой срок. Я и раньше тебе говорил: пошли слухи, будто он потерял уйму денег на какой-то операции. Вот и собирает все, что можно, даже свои вещички туда присовокупил. И приглашает старых знакомых на аукцион, чтобы толкнуть подороже. Если хороших лотов будет мало, придется все отменить. Не думаю, что это пойдет на пользу его кредитоспособности.

— Где?

— Большой секрет. Вход по приглашениям. Исключительно для своих. Известно лишь, что в Стамбуле, завтра вечером.

Женщина в соседней будке плакала, маленькие круглые слезы стекали по щекам, падали на пол.

— Так ты берешься за работу или нет? — настойчиво спросил Арчи.

— Думаю…

— Значит, отказ не окончательный?

— Прежде был окончательный. Теперь… не знаю. — Том глубоко вздохнул и привалился спиной к стеклянной двери.

Плачущей женщины в соседней будке уже не было, ее сменил слепой мужчина. Вошел, поставил белую тросточку в угол и нащупывал пальцами символы Брайля, впечатанные в кнопки. Несколько секунд Том не произносил ни слова, а когда заговорил, его голос звучал неуверенно.

— Когда я вернулся в отель вчера вечером, ну, после нашей встречи, случайно услышал, как Дженнифер беседует по телефону со своим боссом.

— И что она сказала?

— Я слышал только самый конец беседы. Но общий смысл таков: он может рассчитывать на нее, она сделает все, лишь бы получить результат. И после этого… ей безразлично, что будет со мной.

— Вот видишь! — торжествующе воскликнул Арчи. — Я же тебе говорил. Этим типам доверять нельзя.

— Знаю, однако все это не вписывается в общую схему.

— Очень даже вписывается! Такая уж это порода.

— Но я не могу сразу уйти и провернуть дело.

— Почему?

— По многим причинам. Во-первых, я оставил в отеле свои часы.

— Подумаешь, часы! Я куплю тебе новые.

— Это подарок матери.

— Ну, тогда вернись и забери их. Время есть.

— А инструмент? — Том готов был ухватиться за любую отговорку — так утопающий цепляется за соломинку в надежде, что она поможет ему.