В офисе она словно механическая кукла двигалась по заданному алгоритму, раздавала дежурные улыбки партнерам, строго взирала на провинившихся подчиненных, дарила благосклонные взгляды отличившимся сотрудникам. Все как всегда. Она появлялась в офисе раньше всех, и уходила только тогда, когда их уборщица, баба Вера, гремя тележкой, приступала к уборке. Как же ошиблась она, фатально ошиблась, когда главным приоритетом в жизни для нее стало достижение успеха, который заменил ей смысл жизни!
А слезы все текли и текли, да только, сколько не плачь, прошлого не вернешь и ошибки не исправишь. Оглядевшись вокруг, она предельно ясно поняла, что никогда не услышит, как бегут по этому коридору маленькие ножки, встречая ее. В этой пустой квартире ее никто не ждет. Зачем ей деньги, если не на кого их тратить?
Каждую ночь, рыдая в подушку, она молила всех богов, какие существуют в мироздании, смилостивиться и подарить ей малыша. Ребенок стал ее наваждением, она буквально бредила им. Ей тридцать пять и ее время уходит.
И этой ночью, лежа в своей постели, она опять молилась: «Все, что хочешь, отдам, только прошу, подари мне малыша. Неужели я недостойна? Неужели я не достаточно страдала? Неужели не искупила свой грех?» Рыдая и причитая, она металась по кровати, пока усталость не взяла свое, и она не забылась беспокойным сном. Сквозь сон она почувствовала обжигающий холод, который охватил ее тело. «Странно, - просыпаясь, подумала она. Мысли лениво, с трудом текли в ее голове. – Вроде одеялом я укутана. Может окно не закрыла?» Но сил, чтобы встать и проверить, у нее не было. Это была последняя связная мысль, которая успела задержаться в ее сознании, прежде чем ее поглотила непроглядная тьма.
Было не по себе находиться в черной пустоте: Мила совершенно не ощущала своего тела. Ее не покидала стойкая уверенность, что здесь ничего нет. С каждой секундой, проведенной тут, на нее все сильнее давило пугающее чувство чужеродности отталкивающей пустоты вокруг. Словно здесь ей не место. Пока не место.
- Так, надо проснуться. Это сон. Какой-то неправильный, дурацкий кошмар. Проснись, Мила! – приказывала она себе. – Проснись!
Но сколько бы на не кричала, ее все также окружала давящая чернота.
- Тише ты, - прозвучал совсем рядом с ней тоненький звонкий голосок.
- Ты кто? – опешила женщина, удивительно, но этот голос не вызывал у нее опасений, скорее наоборот, располагал к себе. Может, это от того, что такой голос мог принадлежать лишь ребенку. А кто в здравом уме будет опасаться дитя? Хотя в трезвости своего рассудка она начала сомневаться.
- Я тот, кто откликнулся на твои мольбы, - пафосно ответил ей голос.
- Бог что ли? – без всякого пиетета спросила Мила, слишком сильно она была удивлена нереальностью происходящих с ней событий, чтобы испытывать положенное в таких случаях благоговение.
- Нет, конечно, но я могу дать тебе то, о чем ты просила, - услышав это, женщина тут же сделала стойку. – И даже больше, - гораздо тише, на грани слышимости, добавил голос, словно не хотел, чтобы она это услышала. Услышать-то она услышала, но эта информация осталась где-то на периферии ее сознания. Вспыхнувшая ярким светом надежда затмила собой все остальное.
- Ребенка? – неверяще переспросила она.
- Да, - подтвердил голос.
- Вот так просто, без всяких условий, - все же мозги еще не полностью отказали, и понемногу выдавали дельные мысли.
- Фу, какая ты скучная. Боюсь, в твоем мире для тебя нет дитя. За свои ошибки надо платить, - жестко ответил голос. Боль от этих слов затопила каждый уголок ее души. В голове набатом звучало: «…для тебя нет дитя».
А меж тем голос продолжал:
- Но только сегодня и только для тебя вакантно одно место на роль мамы. Тебе всего-то и надо отправиться туда.
- Туда это куда? – не унималась Мила.
- В другой мир, - просто ответил голос, как будто говорил о поездке в другой город.
- Всего-то? – изумилась она. - И как ты себе это представляешь? Может, ты откроешь портал?
- Нет, конечно, - и только она хотела с облегчением перевести дыхание, как он продолжил, - существует лишь один способ – переселение души.
- То есть я займу чье-то тело? – присутствуй она здесь телесно, ее глаза давно приобрели бы идеально круглую форму.