– Я не поеду с тобой.
Люда подошла к мужу. И Дима, взглянув в её карие глаза, впервые почувствовал неприязнь – теперь её тёмные глаза казались ему чёрными омутами, неприятная глубина которых пугала.
– Люда…
– Если хочешь, – она принялась расстёгивать пуговицы своей блузки. – Хотя мы столько времени не жили вместе, что… Но если тебе это необходимо…
Дима перехватил её руку.
– Не надо.
Людмила кивнула и быстро застегнулась.
– Я рада, что ты смог усмирить животные потребности своего тела.
– Мне ничего подобного от тебя не надо.
Дмитрий пристально смотрел на жену. Она же тяжело вздохнула.
– Мы стали чужими, – проговорила Люда и опустила голову. – Но это ничего, зато я теперь очень… очень спокойна.
Дима набрал в лёгкие побольше воздуха, потом приподнял лицо жены, заглянул в её тёмные глаза…
– Люда, мне нужен развод. Мы, действительно, стали чужими, поэтому…
– Нет, – ответ прозвучал спокойно, но резко. – Это не богоугодное дело.
Дмитрий замер. Люда изменилась. Её нельзя было назвать погружённой в своё горе женщиной. Но и прежней Люды, которую он когда-то любил, не было.
Он осознал, что теперь, после такого её «нет», расстаться с Сибирском у него вряд ли получится.
– Люда, зачем тебе нужен этот брак, если он и смысла-то не имеет?
Она промолчала.
– Нет, – прошептала она. И в темноте её глаз Дима ясно увидел вспыхнувшие злость и ненависть. – Или ты остаёшься моим мужем и не станешь позорить меня разводом, или…
Он знал цену этого второго «или». В этом «или» было всё – его жизнь, его судьба, его карьера.
Больше не проронив ни слова, он вышел из комнаты.
Дима попрощался с мамой и попросил отца проводить его.
– Пап, расскажи, что тут у вас происходит?
– Заметил? Это всё Борька! Попросил Людку с каким-то благотворительным фондом ему помочь. Но это всё так… она там какие-то бумажки перебирает. А возле неё специалист – лечит! Понятное дело, разговорами. Она с этой женщиной подружилась, много времени стали вместе проводить!
– Понятно. Молодец, Борька.
– Вот видишь, какой человек! А ты говорил, бандит.
– Изменения, конечно, есть, но…
– Всё постепенно, Дим, постепенно. Ничего, образуется.
– Пусть выздоравливает.
– Кстати, Люда с этой женщиной типа строительство церкви контролируют. Борис церковь строит.
– Индульгенцию решил купить?
– Ладно тебе, Дим! Время такое, да и судьба раз так сложилась. Сейчас главное – Людочку подлечить. Знаешь, и мать спокойнее стала, с ними иногда ездит, они там и с батюшкой общаются…
– Хорошо…
– А ты чего хмурый такой, Дим? Опять Люду с собой звал?
– Не звал.
– Сын, ты потерпи ещё немного. Теперь точно всё образуется.
– Давай не будем об этом.
– Ладно… Ты когда теперь приедешь?
– Весной. Договор о поставках металла продлевать.
– То есть только по делам.
– Да.
…Самолёт, следующий рейсом «Сибирск – Москва», вылетел по расписанию. Дмитрий Карев покидал раннюю, бесснежную зиму. Он забрал с собой несколько детских фотографий и золотую медаль, которую ему вручили тринадцать лет назад за отличное окончание школы. Дмитрий возвращался в московскую осень…
* * *
Дима надел золотое кольцо, усыпанное бриллиантиками, на безымянный палец правой руки Ани и почти сразу же ощутил, что на них снизошёл покой. Он не знал явную причину обретённого благоденствия: возможно, помогли бриллианты, поскольку были камнями Аниного знака зодиака; может быть, замкнутое пространство кольца избавило их от части проблем; или эти его слова – «у нас будет настоящая семья» – успокоили растревоженную волнением Аню.