— Хорошо. Скажите, знаете ли вы данного гражданина, которого описывает Зоя Ивановна? — задает вопрос полицейский, и я тоже вопросительно перевожу взгляд на мою женщину, которая настороженно всех обводит взглядом, сглатывая.
— Я не думаю, что знаю описанного мужчину Зоей Ивановной, — едва слышно отвечает Вика.
— Тогда откуда он знал твоё имя? Мало того, что орал на всю улицу и кошмарил наш подъезд грязным матом, так и тебя, дорогушу, вспоминал! Я точно слышала! Да все наши соседи слышали, как он орал твоё имя.
Она тяжело смотрит на соседку, будто проклинает и одновременно умоляет помолчать.
— Может быть, этот мужчина знает меня, но я его определённо — нет, — тверже говорит Вика, пронизывающе смотря на полицейского, который заполняет отчет, кивая на аргументы с двух сторон.
Я решаю выпить кофе, от которого сам отказался вначале, понимая, что весь этот процесс будет длиться достаточно долго. Подхожу к кухонной поверхности, которая на вид довольно старая, хоть и ухоженная: счесанные углы, стертый геометрический рисунок в центре и немного набухшая часть возле умывальника, раскисшая от влажности. Чайник простенький, даже не электрический. Я вопросительно смотрю на Вику, и она подлетает ко мне, не давая мне возможности исследовать её кухню.
Она сама заваривает мне кофе вскипятившейся водой. Не то, чтобы я брезговал… Но я всё ещё недоумеваю, зачем ей была такая экономия, если кредит или ту же ипотеку можно выплачивать на пару месяцев дольше, при этом ощущая полный комфорт. Так, Громов, заткни свою критику и запихни в себе же в зад! Даже не смей думать, что хитроумная Мурка может делать что-то во вред себе. Если она так решила, значит это верно и другого выхода не было!
Но почему не было? Выход всегда есть!
Заткнись, Громов, черт тебя возьми!
— Что-то ты явно не договариваешь, дорогуша… — твердит Зоя Ивановна в след Вике, которая и бровью не повела, только волнительно сглотнула. А ведь эта пытливая женщина права — Вика знает этого бандита-наркомана-ухажера.
— Думаю, что совсем скоро, если этот мужчина мне знаком, я узнаю, кто это, — уверяет Вика буквально всех, но усердно избегает моего пытливого взгляда.
— А ты сейчас лучше подумай и скажи уважаемым полицейским, кто это, — настаивает Зоя Ивановна.
Вика громко ставит на стол передо мной кофе, и кажется, что вспышка ярости сейчас ударной волной отодвинет пытливую женщину куда-то к окну… Но всё обходится и Мурка, едва сдерживаясь, вежливо улыбается.
— Я не знаю, о ком мы говорим, Зоя Ивановна.
— Конечно, не знаешь! Покрываешь своего бывшего ухажера, потому что боишься признаться перед своим новым?
— Да мне плевать… — тихо шепчет и слышу её только я. Вика резко отворачивается, прикрывая глаза от раздражения. — Я не знаю, о ком мы говорим! Если этого человека записали камеры, то прошу мне их предоставить, и я постараюсь узнать, кто это мог быть. Одно я знаю точно: человек вломившейся в мою квартиру должен получить по заслугам, так что у меня нет никаких оснований покрывать никчемного сукиного сына! — срывается Вика, и я успокаивающе кладу ладонь на её плечо.
Зоя Ивановна осуждающе пыхтит, но пьет кофе и многозначительно смотрит на полицейского, который пишет заявление.
— Не знает она… Конечно, я бы тоже со стыда сквозь землю провалилась, если бы это чудовище терроризировало людей всю ночь, — причитает женщина, а Вика мнется на месте, выкручивая себе пальцы.
Начинается довольно долгая процессия, которая утомляет за этот один, но чертовски бесконечный час, пока полицейские заполняют заявление с уточнениями. Зоя Ивановна расходится не на шутку, углубляясь в такие подробности, что вспоминает свои былые двадцать пять, когда вокруг молодые парни часто пили и употребляли запретные вещества, не боясь закона.
— Извините, товарищ полицейский, а как вас зовут? — скромно интересуется девушка, и от моего внимания не скрывается, что смотрит она непосредственно на того, кто заполняет заявление.
— Алексей Андреевич, — задумавшись, отвечает худощявый полицейский, удивленно вскинув брови. — Что же… Думаю, что я заполнил самые важные моменты, а остальное оформлю в отделе. Вы не переживайте, по камерам пробьем правонарушителя, а вы прочитайте заявление и поставьте подпись, — он протягивает бумаги Зое Ивановне, которая внимательно читает заявление, приспустив очки.
— Ох, что за свет у тебя, дорогуша! Совсем же ничего не видно, — причитает старушка, а я невольно смотрю на лампу, висящую под потолком без плафона. Вика ловит мой взгляд и кажется я вижу, как она стыдливо краснеет.