— Кто-то показывает зубки, — шепчет мужчина, но отстраняется от меня, и присаживается на стул. Моя спина пылает от его пронизывающего взгляда, пока я сервирую стол и накрываю простецкий завтрак.
— Я и когти могу выпустить, — уверяю я Тимура, который многозначительно выдыхает, но решает не отвечать на мой короткий выпад. Вместо словесного ответа его взгляд становится холодным и острым, и я понимаю, что он о чем-то глубоко задумался.
Завтракаем в тишине, которая с каждой минутой заставляет меня нервничать. Да, у меня есть повод нервничать, особенно после этой неуместной ситуации ночью. Тимур далеко не дурак, чтобы начать постепенно складывать все события в одну простую истину…
— Переезжай ко мне, — я буквально давлюсь последним кусочком яичницы, округлив глаза. И ведь не спросил, а сказал, дожидаясь моего согласия.
— Ты не думаешь, что для такого шага мы ещё мало знакомы? — осторожно интересуюсь я, понимая, что попасть под круглосуточное наблюдение Громова для меня слишком большой риск.
Я бы очень хотела быть к нему ближе — это даже не обсуждается! Но… Егорчик. Этот ублюдок начинает портить и лезть в мою жизнь, оставаясь безнаказанным. Сегодня он пришел на порог ко мне, а завтра к Громову? Боюсь представить, в какой ярости будет мужчина, если поймет моё прямое отношение к криминалу.
— Я хочу, чтобы ты была ближе ко мне и в безопасности.
Я не знаю, что нужно ответить. Не хочу, чтобы он отстранился или что-то придумал лишнего, но согласиться на это соблазнительное решение мне нельзя. Всё напрочь выходит из-под моего контроля… Мне деньги нужно собирать, а не с головой нырять в отношения с любимым мне мужчиной. Чёрт.
— Если не сойдемся — вернешься сюда, — он недовольно поджимает губы, обводя взглядом маленькую кухню, — к себе домой. Я помогу с вещами. Тебе не нужно заморачиваться самой, теперь у тебя есть я.
— Тимур…
— У тебя небезопасно. Останься у меня хотя бы до поимки взломщика. Что ты сможешь сделать одна против неадекватного мужчины? — он смотрит в мои глаза, которые я отвожу в сторону. С каждым разом лгать ему становится трудно и неприятно. Он не заслуживает такого отношения. — Если тебе надо пространство — я выделю тебе комнату и у меня есть гостевая ванна, — добивает меня Тимур своим предложением.
— Господи, а это здесь причем? — негодую я, откинувшись спиной на стул. — Это просто… Серьёзный шаг!
— Конечно. Очень серьёзный шаг к своей личной безопасности, — я первые вижу, как Тимур несдержанно фыркает и закатывающего глаза. Бесится, но заставлять меня не может. — Если ты останешься здесь — я найму охранную службу.
— Тимур, ты меня не понимаешь… — снова выдыхаю я, борясь с собой, чтобы не поддаваться на его твердые аргументы.
— Хватит, — он поднимает ладонь, буквально заткнув мой поток слов, вставая из-за стола. — Я хочу, чтобы ты переехала ко мне, но принимать решение тебе. Я, в свою очередь, как твой мужчина — не могу оставить тебя без присмотра, когда к тебе вламываются в дом подозрительные люди. Подумай до вечера о моём предложении. В любом случае я обеспечу твою безопасность.
— Это не безопасность, а круглосуточное наблюдение! — я поднимаюсь вслед за Тимуром, который качает головой, как обычно делают родители, заметив самоуправство своего ребенка.
— Можешь взять себе выходной для того, чтобы хорошенько подумать о моём предложении, — он не даёт возможности возразить и уходит в спальню, став собираться.
Я не мешаю ему и даже терпеливо дожидаюсь, когда Тимур полностью оденется, подпирая стену в прихожей. Не скрываю того, что любуюсь его серьезным выражением лица и резкими движениями сильных рук, которые каждый раз сводят меня с ума от удовольствия.
— Ты специально это делаешь? — он неожиданно улыбается и подходит ко мне, опираясь одной рукой в стену возле моей головы.
— Я ничего не делаю, — удивляюсь его переменчивому настроению.
— Ничего? — он лукаво усмехается и берет мою руку, прижав к своему паху. — У меня стоит от одного твоего взгляда, Мурка. Такое ощущение, что ты меня уже раздела взглядом и уложила обратно в постель.
— Прости, — я совершенно не ощущаю своей вины в его компрометирующем состоянии.
— Тебе придется решить эту проблему вечером, — его голос становится тихим и хриплым от возбуждения.