Нет. Нужно прервать порочный круг.
Надо набраться смелости и сходить к бабке-ведунье за отворотным зельем. Скока можно растекаться лужей?!
Так же в тренажерный зал абонементик купить не помешает, мысленную зарубочку делаю.
Обладала бы растяжкой «ух», могла бы упереться ногой. Но я бревно бревном, поэтому стоим теперь, как в мелодраме. Романов мою ладонь в тёплой лапе держит, я истуканом замерла, глазами «хлоп-хлоп».
Уму непостижимо, но в его компании, холод не берёт.
На улице минус семь, а мне рядом с ним тёпло.
— Новенькая, а, новенькая, — шепчет «разбивенец» девичьих сердец.
— Да? — тоненько «подшептываю», изображая (на кой ляд?) тургеневскую деву.
— Долго стоять будем? — мажор упрямо добивается конкретизации.
— Подвезти тебя, или сама почапаешь? Решайся быстрее, своих дел по горло, — откидывает ладонь мою с себя.
«ТРЫНЬСЗ-З-З».
Это момент вдребезги разбился. Осколки жестоко вонзились в меня, но зато благодаря им соизволила очухаться.
— Поехали, — чешу нос.
Часался чего-то. По всей видимости, аллергия на сомнительных личностей обострилась
— В обратную сторону, — иронично хмыкает король, когда я направляюсь к парковке.
Не мог сразу сказать демонюка.
Чтоб не спалил, закатываю глаза до того, как разворачиваюсь. А повернувшись, спокойно иду, куда сказали.
Увидев в нескольких метрах знакомую машину, вприпрыжку добегаю до неё.
Открываю дверь. Странно, что Романов поиздеваться не решил. Там заблокировать спецом.
Залезаю внутрь.
— Тц. Похоже поцарапалась, — уже в теплом салоне, замечаю на внешней стороне ладони кровь.
— Что? — садясь на водительское сиденье, обращает внимание Романов на моё недоумение.
— Не моя кровь. Если не моя, значит… — стремительно поддалась вперёд. И прикиньте, он, лихо, всея универа, размазался по двери.
Может от неожиданности, а может боится. Меня(?).
Гы-гы-гы.
— Что, новенькая, что? — не понимает синеглазый.
— Руки-ка дай, — тяну свои к его.
— Не спрячешь, — ехидничаю.
— И отрубить тебе их нечем, спрятать так же некуда. Дай, гляну, — неугомонно лезу на него.
Увидели бы творящееся Илонка, да группа её, живущая под лозунгом, "развлекуха без напрягуха", точно решили бы, что я от слов к делу перешла.
Но — нет. Просто нужно узнать. Не решила, что буду делать с новой информацией. Но фиг с ним, потом решу.
— Всё. Хватит, — морщится парень.
Понимая, что ему больно, испуганно замираю.
На нём. Рома смотрит…на мои губы и медленно начинает к ним склоняться.
Чувствую его дыхание в паре миллиметров. Понимаю, что сейчас поцелует. Закрываю глаза, глупо поддаюсь к нему. И…вместо воплощения моей влажной фантазии в жизнь, он просто отодвигает меня от себя, и "перебрасывают" на сиденье рядом.
— Переборщила. Прости, — пытаясь скрыть неловкость, закусываю губу.
— Ничего, — натянуто принимает извинения.
И прекращает скрывать ручонки. Не пихает их мне, со словами: "Ну, на, на, смотри. Хотела же."
Ему просто надо завести машину, а мне всё так же надо посмотреть, что с ним.
Побеждает, в общем, моя персона.
Рывок и я бережно удерживаю его за кончики пальцев.
— Что случилось? — потрясённо выдыхаю.
На руках живого места нет. Они полностью в запёкшейся крови. И кое-где, от неосторожного движения, она стала сочиться снова.
— Поехали в медпункт? — прошу жалостливо.
— Ромашкина, — с нечитаемым выражением, мою ладонь перехватывают. Сжимают пальцы.
— Да?
— Почему ты такая? — продолжает таращится он на наши соединённые руки.
— Какая?
— Заботливая.
Фантомное чувство, что меня бьют под дых, в тот момент, когда его красивое лицо уродует брезгливая мина.
Но, в следующую секунду, другими пальцами, парень стирает с моей ладони свою кровь. И я догадываюсь, что брезгливость адресована не мне. Ему от себя противно. Но…почему?
— Ром, — впервые называю его по имени.
— Что, Ева? — захватывая в плен холодных глаз, устало говорит.
В данный миг он кажется таким настоящим.
Нормальным, простым, обычным. Пусть и смазливым.
— Что произошло? Почему ты…
— Куда тебе?
"в крови".
— Называй адрес, — мигом становясь надменным Романовым, всея универа, он убивает желание помочь за секунду.
— Зелёные пруды, двадцать, — цежу сквозь зубы.
Хотела всего-то помочь. Тяжело было принять помощь?
Обязательно строить из себя глыбу ледышечную?
— Не против музыки? — зачем-то уточняет.
Пожимаю плечами.
— Делай, что хочешь, — разрешаю.
Может хоть раздеться. Мне безразлично. Довёз бы до дома и пусть дальше калечится.
Мне всё равно. Всё равно будет. Всё равно. Убеждаю, убеждаю и убеждаю себя.
Но не убеждается, неизвестно по какой причине.
Погрязнув в пасмурных вязких мыслях, не отслеживаю, что Романов хочет мне что-то сказать.
Не решается. Закрывает рот и зло тычет в экран.
По салону разливается незнакомая мелодия. Мужской голос зачитывает слова, которые чутко состыковываются со мной. Они, как будто складывались в предложения именно для меня.
Переводя в уме магнетические строки. Не слышу странный треск и, конечно, не отслеживаю, что мажор, со свойственной ему усмешкой, оторвав от своей футболки кусок, перематывает им руку.
— Что за песня? — с трудом прогнав слезы, пытаюсь разговором заглушить зияющую дыру в душе.
Хотя бы немного заполнит её его "теплом".
— Slippin away. Sycosis, — ставит в известность парень, лавируя в потоке машин.
— Понятно, — поджимаю губы.
Угу. Хорошо поговорили. Информативно — главное.
— Приехали, — обращает Романов, через некоторое время, моё внимание на происходящее.
— Извини, — вываливаюсь из транса. Начинаю снимать с себя куртку.
— Достаточно простого «спасибо», Ромашкина, — едва улыбаясь, иронизирует гад.
— Да, да, смешно. До колик в животике просто.
Высовываю руки из рукавов, и бросая куртку на заднее сиденье.
Швырнула бы в рожу бессердечного, но знаю — ему ничего не стоит, начать со мной перебрасываться.
А пуховик не из бюджетных. Потом и правда натурой придётся расплачиваться.
— Благодарю покорно, что подвёз, Романов.
Гад ты нервотрепательный, продолжаю мысленно.
— Спросила бы номер телефона, чтобы кинуть тебе за бензин, но уверена — не дашь.
— Почему же не дам? — приподнимает брови.
— Дашь? — подозрительно лупаю глазами.
— Дам.
— Записываю тогда, — достаю телефон.
— Записывай-записывай. Восемь…
Занеся в контакты новый номер, сразу захожу в банк, и перевожу ему тыщу.
Нормальная сумма. Даже переплатила. Да беда в то, что…
— У тебя отключены быстрые переводы. На карту не бросить. Могу только на телефон кинуть, — злюсь, из-за того, что приходится объяснять наверняка ему известное.
— Кинь на телефон, — делая чуток погромче музыку, щурится из-за солнце исчадие.
— Будет классно. Меня нулевой баланс не настигнет, а, значит, нихр*на не удержит, чтобы тебе позвонить, — зловеще добавляет.