— Конечно. Садись! — пододвигаюсь.
Мне то не жалко. Пусть ребёнок сядет. Тем более она не по своей воле просит. Обстоятельства вынудили. Аудитория забилась на максимум. Так что девчуле либо со мной, либо на полу.
— Меня Эммелин зовут, — зачем-то представляет, выкладывая учебники и доставая из рюкзака пенал.
Я такой в школе то не носила. Максимум, что у меня было тогда — ручка — одна. Карандаш — половина.
У ответственной девчонки в пенальчике, как успела чуток подглядеть, и линейка, и ручек миллион, и стиралка, и эта хреновина, забыла как она называется…транспортир.
Ха! А я в ударе. Не думала, что до сих помню название адова изобретения.
Но в универе оно зачем?
Ладно архитектору, но мы то — экономисты.
— Ты не удивляйся моему имени, — тем временем болтает увлечённо Эми, как-то там.
Выгибаю бровь, как бы говоря: «Да сфигали мне удивляться?!»
Но девушка моей живой мимики не видит. Продолжает учебники утрамбовывать на столе.
М-м. У нас по предмету один учебник…
Вздохнув тяжело, приложила руку к глазам и продолжила слушать, так как выхода не было особо.
— Моя мама просто "голубую лагуну" любила очень. Вот и назвала в честь главной героини. Ты, конечно, можешь ко мне просто Эми обращаться. Я понимаю, что имя сложное, не запомнить сразу его.
— Слушай…«просто Эми», — перебиваю.
— Д-да? — вздрогнув, вскидывает голову соседка по лавке.
Блин. Мне двадцать четыре всего. И уже появляются такие словосочетания в лексиконе.
— Ты откуда моё имя знаешь? — с подозрением уточняю.
— Так…
— Ну?
— Его всё знает.
— Схер*ли? — не понимаю.
— Ты же королевишну приструнила, — склонясь, шепчет Эми.
— Стала чуть ли не богиней. Тебя теперь все новенькие любят. Да и старенькие, — улыбку от такого описание пятикурсников сдержать не удаётся.
Эми увидев, что улыбаюсь, тоже неуверенно растягивает губы.
— Холодкова всех замучила. И преподов, и учащихся. Даже ректора.
— Даже ректора? Как он терпит? Он же…ректор.
— Как не терпеть. У Холодковой отец…
На самом интересном, обрывая трескотню девушки, прозвенел звонок.
В аудиторию вплыла её величество. Про неё родимую мы только что говорили. Потом его величество. Про него бы век и второй, за ним идущий, не говорить.
Ну, потом уже препод.
— Эми. Эми, — шепчу, не отрывая взгляда от парня.
— А-а? — тихонечко в ответ.
— А кто это?
— Кто "кто"?
— Вон у преподавательского стола стоит.
— Э-э-это… сейчас пригляжусь, — поправляет очки девчуля.
Хртела ей сфоткать, да показать, но не успела. Фокус навёлся раньше.
— А! Так это Рома Романов. Парень Холодковой. Они правда официально не встречается. Но для всех и так не секрет, что он — её. Хищницы то наши столовские…
— Почему «столовские»? — забавляюсь, продолжая смотреть на Романова.
И тут он КАК остановит взгляд серо-голубых жутко(вот это определение подходит, на сто процентов)красивых глаз на мне. Чуть с лавки пресловутой от неожиданности не навернулась. Вовремя удержалась за парту.
— Так они, как он в столовую… — пока у меня в «зобу дыхание спёрло», шепчет Эми.
— …свой кофе пить. Бегут, со скоростью сверхзвуковой, и сидят, глазами лапают, раздевают, не по-христиански. Но, так скажем, в офлайне, не трогают. Знают, что с Илоной связываться — себе дороже. Были тут самые смелые…Теперь с собаками ищут.
— В смысле? — шокировано выдыхаю, сумев всё-таки (гипнотезёр хренов) разорвать зрительный контакт.
— В прямом, — отвечает Эми, успевая и за лектором, сухоньким старичком, в огромных черепашьих очках, записывать.
— После того как они опрометчиво начинали приставать к Романову, исчезали на следующий день.
— Так может они просто переводились подальше от сумасшедшей Холодцовой, — девушка фыркает на истязания мной фамилии бедной Илонки. И пожимает плечами.
Вселяя надежду, что это просто страшная байка универа, созданная спецом, чтобы на Романова даже, если и облизываются, так хотя бы не трогали.
Ну, не будет эта Илонка убивать, за один взгляд на своего Рому Романова. Фамилия и имя конечно. Такое нарочно не придумаешь. Хотя родители же его придумали.
Немного поразмыслив понимаю что, в принципе, ему подходит.
— Может и перевелись. Сразу и все шесть. Наверное, команда по синхронному плаванью это была, — на этих словах Эми продолжает дальше записывать за лектором.
Его имя ещё не успела узнать.
Романов тоже чем-то занимался, сидя вперёди через две скамье от нас.
Сомневаюсь, что записыванием. Если только не в заметках. Что само по себе смешно и нелепо.
Будет он такой х*рней страдать. Просто, наверное, ленту инсты листает.
И всё-таки.
Кто же такой этот парниша?!
Никакого пиетета перед преподом. Телефон держит, спокойно и не скрывая. Ещё и что-то меланхолично печатает.
Холодкова уместилась рядом и всё наблюдает и наблюдает. Наблюдает и наблюдает за Романовым. Тот на неё совсем не реагирует.
Потрясла головой.
Ну, его и её, и всех их, вместе взятых, в баню. Ещё следить за двумя сумасшедшими.
Догляжусь, чего жуткое увижу. Например, как она вымаливает прощение…под партой.
Потом всю жизнь мучиться и по психологам ходить, чтобы забыть такое.
Поэтому во имя спокойствия своего и спокойствия бедных психологов(им и так бедным нелегко)последовала примеру новой знакомой.
То есть сначала попросила у неё ручку, открыла тетрадь, а потом уже последовала.
— Пойдём поедим? — улыбаюсь Эми после пары.
Всё же пришла к выводу, что совсем без друзей будет тяжко. А милая девчонка, собирающая сейчас тетрадки.
Оказывается то, что я приняла за учебники, оказались тетрадками в обложках. На каждую часть лекции у Эми была своя тетрадь. Ещё страшнее чем куча учебников, но раз ей так удобнее…
Так вот. Такая наверняка на тёмную сторону она перетянуть не сможет. Скорее я её. Бояться нечего.
— Куда? — почему-то вздрагивает предмет моих раздумий.
— Можем в столовую. Надеюсь, больше гарпия доставать не будет, — хмыкаю, заправляя прядь за ухо. Отстричь её что ли под ноль. Чтобы не надоедала.
— А-а. Тогда пойдём, — радостно кивает головой девчуля.
Забрасывает рюкзак на одно плечо. И направляется к выходу, видимо, полностью уверенная в том, что я бегу за ней.
Эми уже проходит мимо «королевской четы», понимает, что я всё ещё около скамьи, оборачивается и неуверенно приподнимает брови.
Улыбнувшись, перестаю думу думать, забираю тетрадь с парты, быстро кладу в сумку.
И спускаюсь вниз. Но на полпути удивлённо выгибаю бровь.
Как не выгнуть то?!
Ведь на лице Эми возникает ужас ужасный. Не понимаю, что его вызвало.
— Осторожно! — вскрикивает новая знакомая.
Не понимая откуда ждать подставы, оглядываюсь. Вроде никого с ножом на меня идущим нет.
Уже когда сильно запнувшись, полетела вперёд, осознала, что сама я противника недооценила.
Вот же-ж с*ка Холодцова.
5
— Бл*дь. Илона! — рявкает приятный мужской голос. Аж уши закладывает.
Почему не падаю?
Открываю зажмуренные от страха глаза.
Ё-ё-ё.
Очутилась прямёхонько в крепких объятьях «короля», который на меня не смотрел. Он зло таращился на побледневшую Холодцову.
Одна рука парня покоилась, довольно таки крепко, у меня на боку. Ладонь же второй — удерживала за живот спереди.
Пошлепав губами не знаю, как и поступить. Смотрю на Эми, замершую всё там же, где я помню она и стояла.
Глаза такие круглые у неё, что кажется сейчас выпадут, прямо сквозь очки.