– Присутствие англичанки в гвардии Короля способствует сближению двух стран, – добавил лорд.
Он вынул зубочистку из сомкнутых губ и засунул ее за ухо, после чего склонился над моей рукой. Если поцелуй Рауля де Монфокона вызвал отвращение, то прикосновение лорда Рейндаста заставило меня трепетать. Или то был холод, исходивший от юноши?..
– Не слушай этого обманщика, Диана! И никогда не доверяй англичанам!
Я обернулась. Огненная грива блестела на щегольском бархатном пальто цвета синей ночи. Александр де Мортанж!
– Алекс, ты здесь! – сказала я, смутившись от присутствия надоедливого защитника.
– Еще утром я отправил свой гроб в Париж, чтобы встретиться с тобой! – гордо объявил он. – И правильно сделал, что поспешил. Как вижу, тебя нужно оберегать от нежелательных знакомств.
Он мрачно оглядел молодого вампира.
– Согласно моим источникам, Рейндаст – новичок в городе. Остерегайся его как чумы!
– Я слышал, что вы сами, Мортанж, только что вернулись в Париж после длительного изгнания, – не остался в долгу англичанин, кивнув в сторону толпы: – Сегодня ночью «ад опустел, все демоны здесь».
– Что это за тарабарщина?
– Шекспир, «Буря», – лаконично ответил вампир. – Трудно представить, какой невыносимой для вас, светского льва, была ссылка в Овернь.
На мраморных щеках Александра появился румянец, или мне показалось? Больше всего он ненавидел любые напоминания о двадцатилетнем изгнании из Версаля, куда Король милостиво разрешил ему вернуться после расправы над семьей фрондеров.
– Месье! Здесь, в Париже, мы цитируем Мольера, а не Шекспира! – огрызнулся Мортанж. – Демон или нет, но я верный французский подданный. А не панк-анархист и шпион на жалованье вероломного Альбиона!
Общеизвестно, что вице-королева Анна не святая. Однако она никогда не осмелится бросить вызов Нетленному открыто, как Дама Чудес. Конфликт между Францией и Англией не завершен – об этом свидетельствовало назначение Поппи оруженосцем Короля и присутствие лорда Рейндаста на сегодняшней казне.
– Так панк-анархист или все-таки шпион? Выберете что-то одно, виконт, – иронично заметил лорд. – Моя официальная роль – атташе при посольстве Англии. Намерения мои чисты и благородны: сблизить две наши страны, вот и все.
Он собрался вновь склониться над моей рукой, придав двусмысленный и личный смысл последним словам.
Александр, опьяненный ревностью, помешал лорду:
– Довольно! Диана, послушай! Твоя чистая и невинная душа должна остерегаться дурных обществ, коих полно в столице.
Каждый раз, когда мой рыцарь притворялся, что «защищает» меня, я сдерживала жгучее желание отвесить ему пощечину.
– Похоже, виконт не понаслышке знает, о чем говорит.
Раздалась барабанная дробь, объявившая о начале казни.
Равнодушное, холодно-отстраненное выражение на лице лорда контрастировало с клокочущим бешенством Александра. Последний уже схватился за ручку богато украшенного меча на поясе:
– Какое смелое заявление, мистер Англик!
– Вы меня неправильно поняли…
– Ах, так-то лучше!
– … я хотел сказать, что вы знаете толк в чистых и невинных девушках.
Лицо Александра под львиной гривой побледнело.
Уже не в первый раз в моем присутствии упоминали о веренице юных смертных, которых виконт любил до меня… и которые встретили трагическую гибель в его клыках. Как, например, последняя любовь, некая Анета, которая, как и я, была королевским оруженосцем. Девушка погибла от избытка «любви», которую питал к ней Александр. Именно поэтому его изгнали в Оверни.
Жестокий Дон Жуан открыл рот, чтобы оправдаться, но в эту секунду звонкий щелчок положил конец конфликту. Мелак хлопнул в ладоши, требуя тишины.
– Да свершится казнь! – приказал он с плотоядной улыбкой на губах.
Барабаны заиграли веселее и энергичнее, отбивая ритм. Низкие голоса труб призывно разносились над высокими крепостными стенами. Началась мрачная хореография под аккомпанемент музыки.
Десятки истязателей в глухих капюшонах, как у Главного Палача, двинулись к виселице, таща за собой связанных пленников, заставляя их взбираться по каменным ступеням к перекладинам. Сто десять ниш заполнили приговоренные с веревками на шеях. Босые дрожащие фигуры балансировали на обледенелых досках, представляя собой адское зрелище. Ветер раздувал их рубахи, как призрачные простыни.
Один альков на самом верху выделялся среди остальных. Я догадалась: центральное место, хорошо обозреваемое всей толпой, уготовили для главной пленницы высокого рода – Бланш де Ля Ронсьер. Инстинктивно я притронулась к виску, откуда женщина вырвала клок волос.