— Ты права, он не отступился. Горный Дом славился своими ручными горными орлами, охотой и шкурами горных животных. Проще говоря, такие ресурсы были бы пошли на пользу Энмерну, а воины на гигантских птицах стали бы отличными дополнением к армии.
— Значит, всему виной экономика и военная мощь, — сделала неутешительный вывод Мийфа. Она никогда не понимала, зачем надо рисковать тысячами жизней мирных людей ради обогащения. — Неужели нельзя было заключить мирное соглашение и перевести в торговлю? Уверена, Энмерн мог много чего предложить Горному Дому взамен на мясо и шкуры.
— Твои слова имеют смысл, но произошло много лет назад. Что прошло, того не вернёшь, — вздохнул Сайрес. — Как я сказал, Зарук был очень гордым человеком и не согласился даже на торговые отношения. Тогда король Энмерна направил войска на Горный Дом, полагаясь на большую численность армии. Но он не учёл, что не только крылатые войска Дома представляют большую опасность. Природа Клыкастых гор тоже своенравна. Лавины, обвалы, губительные морозы. Одна часть войск погибла в пропастях или под лавинами, другая сошла с ума и пропала в горах. В результате к Горному Дому пришло маленькое оставшееся войско, которое готовая армия Горного Дома быстро разгромило. Король Энмерна не стал больше отправлять войска в Клыкастые горы и оставил горный народ в покое.
— Один правитель слишком горд, другой посчитал себя могущественным и потерял армию. Власть иногда портит людей, — покачала головой Мийфа.
— Истина, — согласился Сайрес. — Именно из-за глупой гордыни я и поплатился. Когда в горах поселился дракон, нашему народу покоя не стало. Ты ведь знаешь, что драконы едят всё, что движется, даже людей?
— Я видела дракона пару раз и не видела, чтобы он кого-нибудь ел. Но настроен дракон был крайне недружелюбно, — Мийфа поежилась, вспоминая прошлые встречи с драконом.
— Поэтому ты меня так испугалась? — фыркнул от смеха Сайрес.
— Это не смешно! — рассердилась Мийфа и стукнула кулаком в драконий бок, хотя Сайрес ничего не почувствовал. — Я действительно испугалась! Думала, сейчас съедят и друзей мне больше не увидеть!
— Прошу прощения за такое. Я не хотел тебя ни есть, ни пугать. Мне нужен был собеседник, потому что, прожив столько месяцев в одиночестве, мне порой кажется, что я родился драконом, а жизнь человека — это всего лишь сон.
— Так как ты стал драконом? — поспешно задала вопрос Мийфа, чтобы не дать новому знакомому впасть в уныние.
— Так вот, страх поселился в Горном Доме после поселения дракона. Многие храбрецы бросали вызов и отправлялись на бой с ним, но никто не возвращался. Тогда я решил сразиться с драконом. Отец предлагал мне взять с собой отряд, чтобы было больше шансов одолеть чудище. Но моя гордыня заставила меня отказаться. Сейчас я понимаю, что должен был послушать отца.
Сайрес прикрыл глаза, глубоко вздохнул, стараясь оставаться спокойным, и продолжил рассказ:
— Я отыскал эту пещеру и разбудил дракона. Он проснулся в лютой ярости. Наш бой страшный длился долго. В какой-то момент мне удалось проткнуть горло ящера мечом и меня окрапила горячая кровь. Дальше мой разум помутнился, перед глазами встал туман. Меня словно жгло заживо. Адская боль пронизала меня. Смертельно раненый дракон упал, а я — вместе с ним.
Моё сознание уплывало. Меня уже посетила мысль о смерти, как вдруг в моей голове раздался посторонний мощный голос. От него меня покрыла дрожь. Он сказал: «Ты победил меня и ты ответишь за это! Пусть тебя покроет чушея, отрастут крылья, а изо рта исходить пламя! Твоё обличье будет вселять в людей страх! Отныне ты дракон, навечно!»
Потом я потерял сознание.
Когда я очнулся, то по-прежнему лежал на груде золота в пещере. Рядом лежал мёртвый дракон. Я подумал, что тот голос в голове был галлюцинацией, и попытался встать. И тогда обнаружил, что не могу подняться на ноги. Мои руки укоротились настолько, что нельзя было дотянуться до лица. Моя шея, наоборот, удлинилась — я несколько раз ударился головой о камень. Опустив глаза, я увидел вместо рук когтистые лапы, покрытые чешуёй. Спустя время я понял, что превратился в дракона. Это было наложенное на меня проклятие погибшего дракона.
Я, с трудом разобравшись с крыльями, скорее полетел домой, чтобы рассказать о произошедшем отцу. Но стоило мне пролететь над замком, как в меня полетели стрелы. Я видел своего отца и звал его, надеясь, что он узнает меня. Увы, не признал.
Я вернулся в пещеру потому, что больше было некуда возвращаться. Там я провел много часов, оплакивая свою потерянную человечность. Больно осознавать, что больше близкие не узнают тебя, что ты стал чудовищем.