Кампании против Бабека и Мазьяра возглавляли полководцы. Кампанию против третьего врага, неверных византийцев, возглавил сам халиф. Как и в других кампаниях, пропагандистская машина халифа обеспечила нам хорошую информацию о героических достижениях армии и ее предводителя. Византийский император Феофил атаковал и взял маленький мусульманский городок Зибатра в далеких горах, и местные жители обратились к халифу с мольбой о помощи. Повелитель правоверных должен был отреагировать на случившееся. В начале апреля 838 года{455} он повел свою армию к северной границе.
Из всех мусульманских экспедиций против Византии кампания Мутасима летом 838 года освещена наиболее широко{456} — наверняка потому, что халиф персонально возглавил ее и хотел, чтобы героические достижения его и его людей запомнились надолго. План был претенциозным. Предполагалось провести согласованную атаку с двух сторон. Афшин должен был вести армию через восточные перевалы Тавра, а Мутасим с двумя самыми опытными командирами-тюрками, Ашннасом и Итахом, должны были атаковать через Киликийские ворота на западе. Встреча двух армий намечалась в Анкаре с тем, чтобы дальше вместе двинуться к основной цели, городу Амориону.
Продвижение огромной армии через пустынные равнины центральной Анатолии в середине лета требовало решения проблем со снабжением, и халиф «оснастил войско оружием, припасами, кожаными поилками для животных, мулами, которые везли воду, и козьими мехами, чтобы хранить в них эту воду»{457}. Наряду с обычным оружием, мечами и луками, армия тащила с собой баллисты и нефть.
Халиф ступил на византийскую территорию 21 июня. Несмотря на подготовку, марш не был легким, и армия ужасно страдала от отсутствия воды и фуража. Местное население в основном убегало, забирая с собой стада и припасы, и, хотя пленные показали мусульманам путь к одной такой группе, спрятавшейся в соляных шахтах, пищи никогда не было в достатке. Тем временем войска противника держалось поблизости, ожидая возможности атаковать.
Несмотря на эти проблемы, Анкара, покинутая жителями, была взята без боя — византийцы не предприняли никаких попыток защитить город. 1 августа Мутасим начал осаду Амориона{458}. Аморнон не являлся крупным городом, но он имел стратегическое значение и был важным пунктом на дороге к Константинополю. Кроме того, он был символическим местом — городом, где родился император Феофил. Как и многие крупные греческие города внутренней Анатолии, к началу Средних веков он сильно уменьшился и теперь представлял собой небольшую, хорошо защищенную крепость.
Армия Мутасима разделилась на три части. Афшин командовал одной, Ашинас — второй, а халиф — третьей. Каждой определили секцию стен и башен. Командир византийцев, Этий. вместе с горожанами приготовился к сопротивлению. Для халифа и его сил это было чем-то вроде военной разминки. Даже в разгар сражения Мутасим и его командиры уходили в середине дня в свои палатки на дневной отдых{459}.
Город защищался хорошо, и план штурма был сорван. Халиф внимательно осмотрел крепость, оценил материал стен и ширину рва, который окружал город. Он понял, что его баллисты не смогут разбить стены по другую сторону рва, поэтому решил засыпать сам ров. Применив хитрость (вероятно, уникальную в истории осадных операций), он приказал, чтобы каждому солдату выдали по овце. Человек съедал мясо овцы и заполнял ее шкуру землей, превращая ее таким образом в аналог большого мешка с песком. Этот мешок притаскивали ко рву и сбрасывали в него. Артиллерию тем временем поставили на колесные тележки: каждая баллиста обслуживалась четырьмя солдатами. Кроме того, имелись еще мобильные укрытия — даббаба, в современном арабском языке это слово означает «танк». Вероятно, они выглядели как «мышь»[31] классической осадной войны. Под каждым таким укрытием помещалось десять человек.
С разоружающей откровенностью, которая приятно контрастирует с обычно триумфальным тоном изложения подобных событий, анонимный историк попытался объяснить, почему эта гениальная схема провалилась. Мешки из шкур, кидаемые в ров, не образовывали ровную плоскую поверхность, потому что люди, которые укладывали их, слишком боялись камней, сбрасываемых защитниками со степ, чтобы тратить время на правильное выполнение своей работы. Тогда халиф приказал, чтобы сверху накидали еще земли и заровняли поверхность. Он потребовал подкатить к стенам «мышь» — но на половине пути через ров она застряла и увязла в шкурах. С огромным трудом команда смогла спастись, а само сооружение оставалось торчать во рву, завязшее и бесполезное, до самого конца осады.
В конце концов лишь предательство изнутри помогло мусульманам взять город. Оказалось, что часть городской стены была разрушена зимними бурями. Император написал правителю, требуя починить стену, но к нужному времени ничего сделано не было. Когда правитель узнал, что в его район едет император, то решил кое-что торопливо отремонтировать. Он приказал рабочим заделать фасад стены так, чтобы, когда император будет проезжать мимо, снаружи она выглядела целой — но за внешней кладкой стена была засыпана галькой. Секрет этого слабого места оказался известен мусульманину, взятому византийцами в плен и обращенному в христианство, женившемуся и осевшему в Аморионе. Теперь же он сбежал из города и явился к халифу, чтобы указать на уязвимое место укреплений.
Халиф немедленно сосредоточил там все силы. Он даже разбил свою палатку у этого сектора стены и стянул сюда все баллисты. Обороняющиеся попытались защитить стену, опустив за нее огромные бревна, но те были разбиты огнем баллист. Осажденные попытались добавить к бревнам мешки, однако все оказалось напрасно.
Мусульманские военачальники Ашинас, Афшин и Итах соревновались друг с другом, кто первым войдет в город. Сражение было свирепым, и опять все решило предательство: командир сектора, в котором был произведен пролом, решил, что его не поддерживают товарищи в городе, и сдался халифу. Войска мусульман хлынули в город, группа защитников укрылась в громадной церкви, которую подожгли над их головами. Сам Этий укрылся в одной из башен, но вынужден был сдаться, передав свой меч одному из офицеров халифа. Вероятно, вся осада длилась не более двенадцати дней.
Потом появились толпы пленников и награбленное добро. Назначили переводчика, чтобы отделить пленников высокого положения, за которых можно было получить выкуп. Остальных выставили на торги группами по пять-десять человек. Чтобы ускорить процесс, было позволено давать только три цены за женщин и детей. Согласно христианским источникам, халиф решил, что не нужно отделять детей от матерей, и, если это правда, то это был редчайший жест человечности в том мире.
Тем временем добро тоже продавали с аукциона — каждому военачальнику позволяли распоряжаться тем, что захвачено в его секторе, а счетоводы записывали проданное, чтобы знать, что награбленное распределяется справедливо. Было много беспорядка, так что пришлось вмешаться самому халифу — он прискакал с мечом наголо, желая предотвратить растаскивание ценностей. Когда несчастных пленных погнали сквозь летнюю жару по безводной дороге, ведущей к границе, их положение стало еще хуже. Халиф узнал, что византийский император идет за ним, поэтому ему нужно было двигаться быстро. Вскоре мусульмане тоже начали умирать от жажды, я кое-кто утверждает, что это пленные убили нескольких солдат. Мутасим действовал безжалостно: после того, как отделили высокопоставленных пленных, остальных, около шести тысяч человек, отвели в отдаленную долину и убили.