И врезаться прямо в твердую, теплую грудь моего мэйта.
Я отскочила от Риса, ругаясь, хмурясь от его смеха, когда он сжал мои руки, чтобы удержать.
— Куда-то собралась?
Я насупилась, но взяла его под руку и направилась на оживленную улицу.
— Что ты здесь делаешь?
— Почему ты выбежала из заброшенной галереи, словно что-то украла?
— Я не выбегала, — ответила я, сжав его руку, заработав еще один глубокий, хриплый смешок.
— Значит, ты шла подозрительно быстро.
Я молчала, пока мы не достигли проспекта, который спускался вниз к реке. Тонкие льдины проплывали по бирюзовым водам. Под ними вода текла не так быстро, как в теплые месяцы. Словно Сидра впала в сумеречный зимний сон.
— Там я рисовала, — сказала я, наконец, когда мы остановились на дорожке у реки. Влажный, холодный ветер пролетел мимо, растрепав мои волосы и Рис спрятал выбившуюся прядь за ухо.
— Я вернулась туда сегодня и была поймана художницей, Рессиной. Но та студия принадлежала фейри, которая не пережила нападение этой весной. Рессина убирается от своего имени. От имени Полины, на случай, если семья захочет продать помещение.
— Мы можем купить его, если ты хочешь рисовать в уединении, — предложил он, тонкий солнечный свет, заблестел на его волосах. Никаких признаков крыльев.
— Нет, нет, дело не только в уединении… само место прекрасно. Я чувствую это. — Я покачала головой. — Я не знаю. Картины помогают. В смысле, помогают мне. — Я выдохнула и всмотрелась в его лицо, которое было мне дороже больше всего на свете, слова ткачихи эхом прозвучали в голове.
Она потеряла своего мужа. А я нет. И все же она ткала и творила. Я прикоснулась к щеке Риса, и он склонился ближе к моей руке, когда я тихо спросила:
— Как думаешь, это глупо, размышлять о том, что живопись может помочь и другим? Не мои картины, я имею в виду. Что если обучать живописи людей, которые борются с сами собой так же, как и я.
Его взгляд стал мягче.
— Я не думаю, что это глупо.
Я провела пальцем по его скуле, наслаждаясь каждым сантиметром контакта.
— От этого я чувствую себя лучше, может и другие тоже смогут это почувствовать.
Он молчал, даруя мне то общение, которое ничего не требовало, ничего не просило в замен, пока я гладила его лицо. Мы обрели связи меньше года назад. Если бы все пошло не так во время последней битвы, сколько бы горя навалилось на меня? Я знала… знала то, что являлось для меня глубочайшим ударом.
Я наконец убрала руку от его лица.
— Как думаешь, кто-нибудь придет? Если бы было доступно пространство для обучения?
Рис наблюдал за мной, всматриваясь в мои глаза, а затем поцеловал в висок, его губы были теплыми против мое охлажденного лица.
— Полагаю, тебе нужно проверить.
***
Фейра
Рис проводил меня до двери, ведущей к квартире Амрен, прежде чем уйти на еще одну встречу с Кассианом и их Иллирийскими командирами в военном лагере Дэвлона.
В нос ударил ужасный запах.
— Здесь пахнет… интересно.
Амрен, сидевшая на длинном рабочем столе в центре комнаты, ухмыльнулась мне и указала присесть на кровать с балдахином.
Помятые простыни и разбросанные подушки подтверждали причины посторонних запахов.
— Ты могла бы открыть окно, — сказала я, махнув на стену на другом конце квартиры.
— Холодно, — это все, что она сказала, возвращаясь к…
— Пазлы?
Амрен установила крошечный кусочек к картине над, которой она работала.
— Должна же я делать что-то во время Солнцестояния?
Я не смела возразить, снимая пальто и шарф. В камине у Амрен горел огонь из-за чего стояла ужасная духота. Но ни хозяйка или ее спутник из Летнего двора, которого нигде не было видно, этого не замечали.
— Где Вариан?
— Покупает еще больше подарков для меня.
— Еще?
Небольшая улыбка, ее красные губы поджались, когда она поместила еще один кусочек в свой пазл.
— Он решил, что тех, что привез из Летнего двора, недостаточно.
Это я тоже не хотела комментировать.
Я села напротив нее за длинный стол из темного дерева, рассматривая наполовину законченный пазл, похожий на осеннее пастбище.
— Твое новое хобби?
— Без этой отвратительной книги, которую нужно было расшифровать, я обнаружила, что соскучилась по таким вещам. — Еще один кусочек встал на место. — Это пятый на этой неделе.
— Прошло только три дня от недели.
— Они не достаточно сложные для меня.
— Сколько штук на этот раз?