— Держи.
Неста наполовину повернулась ко мне, увидев, что было в моей руке. Маленький листок бумаги.
Счет за ее аренду.
— Как и обещала, — сказала я.
На мгновение я взмолилась, чтобы она не приняла его. Разорвала.
Но губы Несты только поджались и не дрожащими пальцами она взяла деньги.
Затем она повернулась ко мне спиной и вышла через парадную дверь, в леденящую темноту.
Я осталась стоять в холодном коридоре с все еще с протянутой рукой.
Половицы заскрипели позади меня. Все произошло так быстро, что я едва успела понять, что Кассиан прошел мимо-прямо к входной двери.
За моей сестрой.
Глава 21
Кассиан
С него было достаточно.
Хватит этого холода и резкости. Хватит прямой, как меч, спины и острого взгляда, на протяжении этих месяцев.
Кассиан едва мог слышать из-за рева в голове, чуть не сбил с ног свою Высшую Леди, добираясь до входной двери. До Несты.
Она уже была у ворот, шла не дрогнув, словно на улице не выл леденящий ветер, держа под рукой новые книги.
Только, когда Кассиан оказался в шаге от нее, то понял, что ему нечего сказать. Ничего такого, что не заставило бы ее рассмеяться ему в лицо.
— Я провожу тебя до дома, — это все, что он смог выдавить из себя.
Неста остановилась у железных ворот, ее лицо было холодным и бледным в лунном свете.
Красивая. Несмотря на, появившуюся худобу, она была прекрасна, стоя в снегу, так же, как он увидел ее первый раз в доме отца.
И бесконечно более смертельна. Во многих отношениях.
Она посмотрела на него.
— Я в порядке.
— Это долгая прогулка, и уже поздно.
И ты не сказала мне ни одного проклятого слова за всю ночь.
Не то, чтобы и он сказал ей хоть слово.
Она достаточно ясно дала понять в те первые дни после последней битвы, что не хочет иметь с ним ничего общего. С любым из них.
Он понимал. Ему потребовались месяцы-годы-после его первых сражений, чтобы перестроиться. Справиться. Черт, он все еще не оправился от того, что произошло в битве с Хэйберном.
Неста держалась на своем, гордая, как и все Иллирийцы. И жестокая.
— Возвращайся в дом.
Кассиан подарил ей кривую ухмылку, которую, как он знал, разозлит ее.
— Думаю, мне не помешает свежий воздух.
Она закатила глаза и продолжила свой путь. Он не был настолько глуп, чтобы предложить понести ее книги.
Вместо этого он старался идти за ней в ногу, высматривая любой коварный клочок льда на дороге. Они едва выжили во время сражения с Хэйберном. Ему не хотелось, чтобы она упала и сломала себе шею.
Неста шла молча весь квартал, до дома с зеленой крышей, в котором гремело веселье, песни и смех, прежде чем остановилась. Повернувшись к нему.
— Возвращайся домой.
— Обязательно, — сказал он, снова улыбаясь. — После того, как доведу тебя до входной двери.
Ведущей в ту дерьмовую квартиру, в которой она настояла жить.
Глаза Несты — такие же, как у Фейры, и все же совершенно другие, острые и холодные, как сталь — взглянули на его руки. На то, что было в них.
— Что это такое?
Еще одна ухмылка, когда он поднял маленькую, завернутую коробочку.
— Твой подарок на Солнцестояние.
— Мне этого не нужно.
Кассиан продолжил, протягивая руки.
— Нет, нужно.
Он молился, чтобы она приняла подарок. Ему потребовались месяцы, чтобы найти его.
Он не хотел его дарить перед всеми. Даже не знал, что она будет там сегодня вечером. Он был хорошо осведомлен о разговорах Элейн и Фейры. Так же, как он хорошо знал о деньгах, которые увидел, как Фейра отдавала Несте за несколько минут до ее ухода.
Как и обещала, сказала его Высшая Леди.
Он хотел, чтобы она этого не сделала. Желал еще много чего.
Неста шагнула к нему, принюхиваясь.
— Мне ничего от тебя не нужно.
Он заставил себя выгнуть бровь.
— Ты уверена насчет этого, милая?
Я не о чем не сожалею в своей жизни, кроме одного. Что у нас не было времени.
Кассиан прогнал слова. Прогнал тот образ, который преследовал его во снах, ночь за ночью: не то, как Неста держит голову Короля Хэйберна, словно трофей; не то, как Хэйберн сворачивает шею ее отца. А ее образ, склоняющейся над ним, закрывающий тело Кассиана своим, готовая принять на себя всю тяжесть силы Короля за него. Умереть за него-вместе с ним. Это стройное, красивое тело, выгибающееся над ним, трясущееся от ужаса, готовое столкнуться со смертью.