Разобравшись с вредителями, Сталин набросился на правых в правительстве. Он приказал начать кампанию против спекуляций с валютой. Главными виновными, по его мнению, были протеже Рыкова – народные комиссары по финансам, «сомнительные коммунисты» Пятаков и Брюханов. Сталин требовал крови и приказал начальнику ОГПУ Менжинскому арестовать как можно больше вредителей. Молотов должен был «расстрелять два-три десятка саботажников, проникших в высокие кабинеты».
Дадже в эти горячие и напряженные дни Сталин не забывал о шутках. На заседании политбюро, когда сурово критиковали Брюханова, Сталин написал Валерию Межлауку, возглавлявшему тогда Госплан: «За все прошлые, настоящие и будущие грехи подвесить за яйца. Если яйца окажутся слишком крепкими и не порвутся, простить и считать невиновным. Если же порвутся, бросить в реку!»
Межлаук неплохо рисовал карикатуры. Он изобразил предлагаемую вождем пытку со всеми анатомическими подробностями и деталями. Те, кто не сомневался в успехе индустриализации, весело посмеялись над рисунком. Брюханов был уволен и позже расстрелян.
Летом 1930 года XVI съезд партии провозгласил Сталина вождем. Надя в это же время заболела какой-то серьезной болезнью. Он отправил ее в Карлсбад, где можно было найти лучших докторов, и предложил заехать в Берлин повидаться с братом Павлом и его женой Женей.
Проблемы со здоровьем у Надежды Аллилуевой носили, очевидно, психосоматический характер. Никто не мог понять, в чем же дело. Из истории болезни Нади, которую сохранил Сталин, видно, что в разное время она страдала от многочисленных болезней. Острые боли в желудке, вероятно, были вызваны предшествующим абортом. Сильные головные боли вполне могли быть симптомом синостоза, болезни, при которой срастаются кости черепа. А может, главной причиной всех ее болезней было страшное напряжение, вызванное внутренней борьбой в СССР.
Надо сказать, что в эти дни Сталин вел себя как примерный муж. Он лихорадочно организовывал съезд, сражался с врагами в деревне и противниками в политбюро, но с женой был, как никогда, ласков.
Голод и деревня. Сталин в выходные
«Татка! Как прошло путешествие? Что видела? С докторами встречалась? Что они сказали о твоем здоровье? Напиши мне обо всем этом, – просил Сталин в письме 21 июня. – 26-го открываем съезд. Дела идут не так уж и плохо. Я по тебе скучаю. Поскорее возвращайся домой. Целую».
Летом Сталин при поддержке грозного Серго Орджоникидзе разыграл одну из хитроумных комбинаций, разгромив так называемый заговор «Промпартии», одновременно стараясь ослабить позиции Калинина.
Сталин регулярно встречался с Менжинским. Они обсуждали другие заговоры. Сталин сомневался в верности Красной армии? ОГПУ вынудило двух офицеров дать показания против начальника Генерального штаба Михаила Тухачевского, талантливого и смелого командира. Тухачевский с 1920 года, со времен войны с Польшей, был злейшим врагом Сталина. Тухачевского ненавидели менее сообразительные командиры, которые постоянно жаловались Ворошилову, что начальник штаба ведет себя крайне высокомерно и издевается над ними, выдвигая «грандиозные планы». Сталин соглашался с Ворошиловым. Идеи Тухачевского, считал он, были фантастичны и настолько честолюбивы, что почти граничили с контрреволюцией.
Следователи ОГПУ выбили из арестованных очень серьезные показания, согласно которым Тухачевский планировал заговор против политбюро. В 1930 году это считалось среди большевиков самым страшным преступлением. Сталин решил испытать преданность своего сильного союзника Серго: «Только Молотов и мы с тобой знаем о заговоре… Как ты считаешь, это возможно? Ну и дела! Поговори об этом деле с Молотовым…» Но Серго не захотел пойти так далеко. В 1930 году Тухачевского не тронули: он оказался «чист на все 100 процентов», как писал в октябре Сталин Молотову. «Это очень хорошо!» – лицемерно добавил он.
Интересно, что за семь лет до начала Большого террора Сталин решил устроить генеральную репетицию. Он выдвинул те же обвинения против тех же самых жертв. Но не нашел поддержки даже среди друзей. Архивные документы показывают, что первое «дело Тухачевского» имело свое удивительное продолжение. Поняв, что предложения амбициозного Тухачевского очень полезны и важны, Сталин извинился перед ним. «Сейчас, когда вопрос для меня в значительной мере прояснился, должен признать, что мое замечание было чересчур сильным, а выводы совсем неправильные».