— Не бойся их, — сказала Нэста, слегка опустив голову.
Если Элейн была цветущим цветком в этом военном лагере, то Нэста... она была только что выкованным мечом, который только и ждет, чтобы пустить кровь.
Отведи их в нашу военную палатку, молча сказал мне Рис. Девлон действительно может выйти из себя, если будет находиться в обществе Нэсты еще хотя бы минуту.
Я бы хорошо заплатила, чтобы увидеть это.
Как и я.
Я скрыла улыбку.
— Давайте найдем теплые напитки, — сказала я своим сестрам, предлагая Мор присоединиться к нам.
Мы направились к самой большой палатке в лагере, над которой было черное знамя с горой и тремя серебряными звездами над ее вершиной. Воины и женщины, трудящиеся вокруг костров, молча следили за нами. Нэста смотрела на них в ответ. Элейн была сосредоточена на сухом, скалистом грунте.
Интерьер палатки был простым, но роскошным: низкую деревянную платформу, на которой была установлена палатка, покрывали толстые ковры; по всей палатке были расставлены факелы с фейским светом, стулья и несколько кушеток были покрыты толстыми мехами. Массивный стол с несколькими стульями занимали половину основного пространства. И за занавеской в конце палатки... полагаю, там была наша кровать.
Мор плюхнулась на ближайшую кушетку.
— Добро пожаловать в иллирийский военный лагерь, леди. Постарайтесь держать себя в руках.
Нэста подошла к столу, на котором лежали карты.
— В чем разница, — спросила она, ни к кому конкретно не обращаясь, — между фейри и ведьмой?
— Ведьмы черпают силы не из своего личного резерва, — внезапно серьезно ответила Мор. — Они используют заклинания и древние предметы, чтобы получить больше силы, чем им предоставил Котел — и используют ее по своему усмотрению, совершая как хорошие, так и плохие поступки.
Элейн, откинув голову, молча осмотрела палатку. Ее золотисто-коричневые волосы колыхались от ее движений, а фейский свет танцевал на ее шелковых прядях. Половину волос она подняла, чтобы прическа скрывала ее уши, если чары спадут с нее в поместье Грейсона. Магия Тамлина не сработала на Нэсте — возможно и у Грейсона и его отца есть иммунитет к подобным вещам.
Наконец Элейн опустилась на стул рядом с Мор, ее нежно-розовое платье — красивее, чем ее обычные наряды — струилось за ней.
— Многие... многие из этих воинов умрут?
Я съежилась, но Нэста ответила:
— Да.
Я почти слышала слова, которые Нэста решила на произносить. Хотя твой мэйт может умереть раньше них.
Мор сказала:
— Когда будешь готова, Элейн, сообщи, и я зачарую тебя.
— Будет больно? — спросила Элейн.
— Когда Тамлин зачаровывал твои воспоминания, тебе не было больно, — сказала Нэста, прислонившись к столу.
Мор тихо сказала:
— Нет. Может... покалывать. Просто действуй так, будто ты все еще человек.
— Но я и сейчас веду себя так.
Элейн начала выкручивать свои тонкие пальцы.
— Да, — сказала я, — но... постарайся держать пророчества... при себе. Пока мы будем там.
Я поспешно добавила:
— Только если это не то, что ты не можешь сделать...
— Я могу, — сказала Элейн, расправляя свои худые плечи. — Я смогу.
Мор улыбнулась.
— Сделай глубокий вдох.
Элейн подчинилась. Я моргнула, и все уже было сделано.
Исчез слабый свет бессмертия; ее лицо слегка заострилось. Исчезли заостренные уши, изящество. Приглушились. Она стала однообразной — в той степени, в которой кто-то столь же красивый, как Элейн, мог быть однообразным. Даже ее волосы, казалось, потеряли свой блеск, золотой отлив стал медным, а коричневый — мышиным.
Элейн смотрела на свои руки, поворачивая их в разные стороны.
— Я и не представляла... какими обычными они выглядели.
— Ты все еще очаровательна, — мягко сказала Мор.
Элейн слегка улыбнулась.
— Полагаю, что из-за войны желание таких вещей становится несущественным.
На секунду Мор притихла.
— Возможно. Но ты не должна позволять войне украсть твою красоту у тебя, несмотря ни на что.
Ладонь Элейн была липкой в моей руке, когда Рис рассеял нас прямо в человеческие земли. Мор взяла Азриэля и Нэсту. И, хотя ее лицо было спокойным, когда мы оказались под жарой и солнечным светом разгара лета смертных, ее хватка на моей руке была такой же крепкой, как железное кольцо вокруг ее пальца.
Жара со всей своей тяжестью налегла на местность вокруг поместья, перед которым мы теперь стояли — каменная сторожевая вышка была единственным проходом, который я видела.