Я использовал свою силу, до тех пор, пока она не стала дымом в моих венах, и потом в дело пошли навыки с моих иллирийских тренировок, пока размахивание щитом и мечом не стало всем, что я знал, что я мог пустить в дело против полчищ врагов.
Из кучи трупов Высших Фэ торчало полуразорванное иллирийское крыло, как будто нужны были все шестеро, чтобы прикончить этого воина. Как будто он забрал их всех с собой.
Мое сердце стучало в моем потрепанном теле, когда я разгребал груду трупов.
Подкрепление прибыло на третий и последний день, посланное моим отцом после моей просьбы о помощи. Я потерялся в сражении слишком сильно, чтобы увидеть, кто был в иллирийском отряде, особенно когда многие из них использовали Сифоны.
Но после того как они спасли наши задницы и повернули ход битвы, я не заметил ни одного из моих братьев среди живых. Не зная, сражались ли Кассиан и Азриэль на этой равнине.
Последний — маловероятно, так как мой отец держал его при себе для шпионажа, но Кассиан ... Кассиана могли призвать. Не исключено, что отец мог перевести Кассиана в подразделение, которое, скорее всего, погибнет. Поскольку было одно, едва половина которого ушла с поля битвы, прихрамывая.
Мои ноющие, окровавленные пальцы впились в помятые доспехи и липкую, жесткую плоть, когда я убирал последний из трупов Высших Фэ, нагроможденных поверх павшего иллирийского солдата.
Темные волосы, золотисто-коричневая кожа... Как у Кассиана.
Но это мертвенно-серое лицо, уставившееся в небо, не принадлежало Кассиану.
Из меня со свистом вырвалось дыхание, мои легкие все еще саднили от рева, мои губы были сухими и потрескавшимися.
Мне нужна вода, и сильно. Но неподалеку другая пара иллирийских крыльев выглядывала из-за груды трупов.
Спотыкаясь, я подскочил к ним, позволив своему сознанию плавать в каком-то темном и тихом месте, пока я выпрямлял скрученную шею, чтобы посмотреть на лицо под простым шлемом.
Не он.
Я пошел по трупам к другому иллирийцу.
Потом к другому. И к еще одному.
Некоторых я знал. Некоторых нет. Поле убийств все еще тянулось до неба.
Миля за милей. Царство гниющих трупов.
И я все еще искал.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ПРИНЦЕССА ПАДАЛИ
ГЛАВА
1
Фейра
Рисование было ложью.
Яркой, красивой ложью, разрывающейся бледно-розовыми цветами и обильными солнечными лучами.
Вчера я начала ленивое изучение сада роз, скрытого за открытыми окнами студии. Яркая зелень холмов тянулась вдаль сквозь клубки шипов и атласных листьев.
Непрекращающаяся, неумолимая весна.
Если бы я рисовала этот двор так, как подсказывало мне мое нутро, то изобразила бы шипы, рвущие плоть, цветы, забирающие солнечный свет у растений, меньше их по размерам, и холмы, окрашенные в красный цвет.
Но каждый мазок по широкому холсту был просчитан; каждое пятно и завихрение смешивающихся красок должно было изображать не только идеальную весну, но и солнечное настроение. Не слишком счастливое, но радостное, наконец исцеляющееся от ужасов, о которых я осторожно рассказывала.
Полагаю, что за последние недели сделала свою манеру поведения столь же хитросплетенной, как одна из этих картин. Я предполагала, что если бы проявила настоящую себя, то была бы украшена когтями, рвущими плоть на кусочки, и руками, забирающими жизни у тех, кто теперь меня окружал. Я бы оставила позолоченные залы красными.
Но не сейчас.
Не сейчас, говорила я себе с каждым мазком, с каждым движением, что я сделала за эти недели. Быстрая месть не поможет никому и ничему, кроме моей собственной разбушевавшейся ярости.
Даже если каждый раз, говоря с ним, я слышала рыдания Элейн, силой втянутой в Котел. Даже если каждый раз, смотря на него, я видела Нэсту, указывающую пальцем на короля Хайберна в обещании смерти. Даже если каждый раз, слыша его запах, мои ноздри наполнялись острым запахом крови Кассиана, когда она пролилась на темные камни замка из костей.
Кисть сломалась в моих пальцах.
Я расколола ее надвое: бледную ручку не починить.
Бормоча под нос проклятья, я оглядела окна, двери. Здесь слишком много наблюдающих глаз, чтобы рискнуть выбросить ее в мусорное ведро.
Я разбросила свой разум вокруг себя как сеть, вылавливая всех, кто был близок настолько, чтобы стать свидетелем или шпионить. Я не обнаружила никого.
Я вытянула руки перед собой, по половинке кисти в каждой руке.
На мгновение, я позволила себе заглянуть за чары, скрывающие татуировку на моей правой руке и предплечье. Метки моего настоящего сердца. Моего настоящего титула.