Мор снова спросила:
— Куда ты ходила?
— Если вы собираетесь драться, — резко сказала целительница, — сделайте это снаружи. Моему пациенту не нужно это слышать.
Никто из нас не сдвинулся.
Рис провел ладонью по моей руке.
— Ты, как всегда, вольна идти, куда и когда захочешь. Но думаю, что Мор пытается сказать, что... попытайся оставить записку в следующий раз.
Он говорил обыденным тоном, но в его глазах была паника. Нет — не неконтролируемый страх, которому когда-то поддался Тамлин, но... настоящий ужас от осознания, что он не знает, где я, нужна ли мне помощь. Так же, как и я хотела бы знать, где он находится, нужна ли ему помощь, если бы он исчез, пока нас окружают противники.
— Прости, — сказала я. И ему, и остальным.
— Тебе не за что извиняться, — ответил Рис, прижимаясь ладонью к моей щеке. — Ты решила взять дело в свои руки и раздобыла для нас ценную информацию. Но... — он провел большим пальцем по моей скуле. — Нам повезло, — выдохнул он. — Остаться на шаг впереди — не попасться в когти Хайберна. Даже если сегодня... сегодня на поле битвы нам не так везло. Но циник во мне задается вопросом, покинет ли нас эта удача. И я предпочел бы, чтобы она не закончилась на тебе.
Должно быть, все они думали, что я молода и безрассудна.
Нет, сказал Рис по связи, и я поняла, что оставила свои щиты открытыми. Поверь мне, если бы знала и половину того дерьма, что устраивали Кассиан и Мор, ты бы поняла, почему мы так не думаем. Я просто... Оставь записку. Или скажи мне в следующий раз.
Ты бы отпустил меня, если бы я так и поступила?
Не мне давать тебе разрешение. Он поднял мою голову, и Мор с Азриэлем отвели взгляды. Ты самостоятельная личность и сама делаешь выбор. Но мы мейты — я твой, и ты моя. Мы не даем разрешения, будто управляя движениями друг друга. Но... я мог бы настоять, что мне следует пойти с тобой. Больше для своего спокойствия, просто чтобы знать, что ты в безопасности.
Ты был занят.
Легкая улыбка. Если бы ты была одержима идеей похода на Серединные Земли, я бы перестал сражаться.
Я ожидала, что он упрекнет меня в том, что я не дождалась, пока они не освободятся, отругает за все это, но... он наклонил голову.
— Интересно, простила ли тебя Ткачиха, — задумчиво произнес он.
Даже целительница, казалось, вздрогнула от этого имени — от его слов.
Дрожь побежала по моей спине.
— Я не хочу этого знать.
Рис низко рассмеялся.
— Тогда давай никогда не выяснять это.
Но веселье исчезло с его лица, когда он снова посмотрел на Кассиана. На рану, которая теперь была закрыта.
Ты не виновата в произошедшем с Сюриэлем.
Я выдохнула, когда веки Кассиана начали дрожать и подниматься. Я знаю.
Я уже добавила его смерть в мой постоянно растущий список вещей, за которые я скоро заставлю Хайберна заплатить.
Прошли долгие минуты, и мы стояли в тишине. Я не спрашивала, где Нэста. Мор почти не смотрела на меня. И Рис...
Он сел у подножия койки, когда Кассиан окончательно открыл глаза и застонал от боли.
— Вот что случается, — проворчала целительница, собирая свои вещи, — когда становишься напротив меча, — она нахмурилась, глядя на него. — Сегодня и завтра отдыхай. Я знаю, что лучше не настаивать еще и на третьем дне отдыха, но попытайся не прыгать возле лезвий в ближайшее время.
Кассиан просто удивленно моргал, глядя на нее, прежде чем она поклонилась Рису и мне и вышла.
— Насколько все плохо? — спросил он хриплым голосом.
— Насколько плоха твоя рана, — мягко сказал Рис, — или как сильно нам надрали задницы?
Кассиан снова заморгал. Медленно. Будто снотворное, которое ему дали, все еще действовало.
— Отвечая на второй вопрос, — продолжил Рис, и Мор с Азриэлем отступили на один-два шага, когда в голосе моего мейта послышалась сталь, — мы справились. Кейр принял на себя тяжелые удары, но... мы победили. С трудом. Отвечая на первый... — Рис оскалился. — Никогда не проворачивай такого дерьма снова.
Глаза Кассиана прояснились, когда он услышал вызов, гнев, и попытался сесть. Он зашипел, сердито глядя на красный, воспаленный надрез на своей груди.
— Были видны твои внутренности, ты, тупой придурок, — не выдержал Рис. — Аз не давал им вывалиться из тебя.
Действительно, на руках Говорящего с тенями была запеченная кровь — кровь Кассиана. И его лицо... равнодушное от... злости.
— Я воин, — решительно ответил Кассиан. — Это часть моей работы.