Элейн молча вымыла его лицо. Причесала его волосы и бороду. Привела в порядок его одежду.
Где-то она нашла цветы. Она положила их ему на голову, на его грудь.
Мы смотрели на него, не издавая ни звука.
— Я люблю тебя, — прошептала Элейн ломающимся голосом.
Нэста ничего не сказала, а выражение ее лица было нечитаемым. В ее глазах были тени. Я не сказала ей, что увидела — позволила им самим рассказать мне все, когда они будут готовы.
Элейн выдохнула:
— Должны мы... прочитать молитву?
Я вспомнила, что таких вещей в человеческом мире нет. Мои сестры не знали молитв. Но в Прифиане...
— Мать примет тебя, — прошептала я, извлекая из памяти слова, которые не слышала с того дня в Подгорье. — Пройди через ворота; почувствуй бессмертную землю молока и меда.
Пламя заискрилось под моей рукой. Это все, что я могу сделать. Все, что осталось.
— Не бойся зла. Не чувствуй боли.
Мои губы дрожали, когда я выдохнула:
— Войди в вечность.
Слезы текли по бледным щекам Элейн, когда она поправила выбившийся цветок, хрупкий, с белыми лепестками, на груди нашего отца, а затем вернулась ко мне и кивнула.
Выражение лица Нэсты не изменилось, когда я подожгла тело нашего отца.
Ветер начал развевать его прах через считанные секунды.
Мы долго смотрели на выжженный участок земли, и солнце над нашими головами поднималось все выше.
Позади нас трава зашелестела от шагов.
Нэста развернулась, но –
Люсьен. Это был Люсьен.
Люсьен, изможденный и окровавленный, жадно глотающий воздух. Как будто он бежал сюда от самого берега.
Его глаза нашли Элейн, и его плечи слегка опустились. Но Элейн только обняла себя и осталась стоять рядом со мной.
— Ты ранена? — спросил он, подходя ближе.
Осматривая ее руки, на которых запеклась кровь.
Он остановился, заметив отрубленную голову Короля Хайберна на другом краю поляны. Нэста все еще была в его крови.
— Я в порядке, — тихо сказала Элейн.
И затем спросила, заметив, что он в крови, его одежда разорвана, а оружие еще не очищено:
— Ты –
— Ну, я хотел не сражаться в битвах весь остаток своей жизни, но... да, я не пострадал.
Слабая улыбка расцвела на губах Элейн. Но Люсьен заметил обгорелую траву за нами и сказал:
— Я слышал — что произошло. Сожалею о твоей потере. Потере для всех вас.
Я просто подошла к нему и обвила его шею руками, даже если это было не то объятье, на которое он надеялся.
— Спасибо тебе — что пришел. На битву, я имею в виду.
— Мне нужно рассказать тебе одну чертовски хорошую историю, — сказал он, крепко сжимая меня. — И не удивляйся, если Васса припрет тебя к стенке, как только разберется с кораблями. И сядет солнце.
— Она действительно –
— Да. Но твой отец, будучи посредником... — он грустно, едва заметно улыбнулся, глядя на сожженную траву. — Ему удалось договориться с хозяином Вассы, чтобы она пришла сюда. На какое-то время, но... лучше, чем ничего. Но да — королева ночью, жар-птица днем. — Он выдохнул. — Отвратительное проклятье.
— Человеческие королевы все еще на свободе, — сказала я.
Может быть, я выслежу их.
— Ненадолго, если Васса что-нибудь предпримет.
— Звучит так, будто ты ей восхищаешься.
Люсьен покраснел, взглянув на Элейн.
— У нее скверный характер и грязный рот. — Он иронично посмотрел на меня. — Вы прекрасно поладите.
Я ткнула его в ребра.
Но Люсьен снова посмотрел на спаленную траву, и его забрызганное кровью лицо стало торжественным.
— Он был хорошим человеком, — сказал он. — И очень сильно любил вас.
Я кивнула, не в силах сформировать слова. Мысли. Нэста только моргнула, что служило признаком того, что она все слышала. Элейн просто сильнее обняла себя, и еще несколько слез покатились по ее щекам.
Я решила избавить Люсьена от мучения раздумий о том, прикоснуться ли к ней, так что взяла его под руку и начала уходить, позволяя моим сестрам самим решить, последовать за нами или остаться — если они хотели побыть в одиночестве перед этой сожженной травой.
Элейн последовала за нами.
Нэста осталась.
Элейн догнала нас и уставилась на Люсьена. Он заметил это.
— Я слышал, что ты нанесла смертельный удар, — сказал он.
Элейн посмотрела вперед, на деревья.
— Это Нэста. Я только ударила его кинжалом.
Люсьен, казалось, подыскивал слова для ответа, но я сказала ему:
— Ну и куда теперь? Обратно с Вассой?
Слышал ли он о роли Тамлина — о помощи, которую он нам оказал? Судя по всему, он знал об этом. Кто-то, возможно, мой мейт, сообщил ему.