Нет — это мое решение.
Высшая Леди. Я выше их, моих друзей, по званию. Это будет моим решением, сможет ли Люсьен сохранить свою свободу.
Но их молчание говорило за себя: пусть он сам решит свою судьбу.
Наконец Люсьен взглянул на меня. На нас.
И сказал:
— Дети на улице смеются.
Я моргнула. Он сказал это с таким... тихим удивлением. Как если бы давно не слышал таких звуков.
Я открыла рот, чтобы ответить, но заговорил кто-то другой.
— То, что они вообще это делают, свидетельствует об усердной работе жителей Велариса после нападения Хайберна.
Я развернулась, обнаружив Амрен, появившуюся из какой-то другой комнаты, мягкая мебель скрывала ее небольшое тело.
Она появилась в том же месте, где я видела ее в последний раз: стоящую в этом фойе, предупреждающую нас об опасностях Хайберна. Ее черные волосы до подбородка блестели под солнцем, ее неземные серебряные глаза были необычайно ярки, когда встретились с моими.
Изящная женщина склонила голову. Такой жест повиновения, какой только может показать существо, которому пятнадцать тысяч лет, своей новой Высшей Леди. И другу.
— Вижу, вы принесли домой нового питомца, — сказала она, сморщив нос от отвращения.
Что-то похожее на страх появилось в глазах Люсьена, как если бы он тоже видел монстра, скрытого за этим прекрасным лицом.
Похоже, он уже слышал о ней. Прежде чем я смогла представить их друг другу, Люсьен поклонился в пояс. Низко. Кассиан издал забавное ворчание, и я стрельнула предупреждающим взглядом.
Амрен слегка улыбнулась.
— Понятно, уже обучен.
Люсьен медленно выпрямился, будто стоял перед раскрытой пастью какой-то большой кошки, обитающей на равнинах, и не хотел испугать ее своими движениями.
— Амрен, это Люсьен... Вансерра.
Люсьен застыл.
— Я не использую свою семейную фамилию.
И пояснил Амрен, склонив голову:
— Просто Люсьен.
Подозреваю, что он перестал использовать такое имя в момент, когда сердце его возлюбленной перестало биться.
Амрен изучала его металлический глаз.
— Умно придумано, — сказал она, потом посмотрела на меня. — Похоже, кто-то поцарапал тебя, девочка.
По крайней мере, рана на моей руке зажила, хотя остался неприятный красный след. Полагаю, мое лицо выглядит не лучше. Прежде чем я смогла ответить ей, Люсьен спросил:
— Что это за место?
Мы посмотрели на него.
— Дом, — сказала я. — Это мой дом.
Теперь я увидела детали, о которых уже позабыла. Отсутствие темноты. Отсутствие криков. Запах моря и цитрусов, а не крови и разложения. Детский смех, который действительно был слышен.
Величайшая тайна в истории Прифиана.
— Это Веларис, — объяснила я. — Город Звездного Света.
Он сглотнул.
— И ты Высшая Леди Ночного Двора.
— Так и есть.
Моя кровь застыла от голоса, раздавшегося за моей спиной.
От запаха, который достиг меня, пробуждая. Мои друзья заулыбались.
Я обернулась.
Рисанд прислонился к входу в гостиную, без крыльев, одетый в свой обычный безупречно черный жакет и брюки.
И когда эти фиолетовые глаза встретили мои, когда эта знакомая полуулыбка исчезла...
Я поморщилась. Внутри меня треснул маленький, сломанный шум.
Рис сразу же зашевелился, но мои ноги уже двигались. Ковер смягчил удар, когда я опустилась на колени.
Я закрыла лицо руками, в то время как тяжесть прошедшего месяца навалилась на меня.
Рис встал на колени передо мной, и мы стояли колено к колену.
Он осторожно убрал мои руки от лица. Осторожно обхватил мои щеки своими ладонями и смахнул мои слезы.
Меня не волновало, что на нас смотрят, когда подняла голову и увидела радость, заботу и любовь, сияющие в его удивительных глазах.
Так же как и Риса, когда он прошептал:
— Моя любовь, — и поцеловал меня.
Не успела я скользнуть руками в его волосы, как он подхватил меня на руки и одним движением встал. Я отстранилась от его губ, поглядывая на мертвенно-бледного Люсьена, но Рисанд сказал всем, даже не взглянув на них:
— Идите и займите себя чем-то другим на какое-то время.
И даже не подождал, чтобы посмотреть, подчиняться ли они.
Рис рассеял нас на второй этаж и быстрыми ровными шагами пошел по коридору. Я вовремя глянула вниз и увидела, как Мор схватила Люсьена за руку и кивнула остальным, прежде чем исчезнуть.
— Хочешь поговорить о произошедшем в Весеннем Дворе? — спросила я грубым голосом, пока изучала лицо своего мейта.
Никакого удовольствия, ничего, кроме хищной напряженности, сфокусированной на каждом моем вдохе: