Люсьен напрягся — не из-за того, что я сказала, как я поняла, но из-за тона. Хозяйского. Но он спросил:
— Что насчет — Элейн?
Решать тебе, предложил Рис.
— Мне нужно подумать об этом, — призналась я. — Пока я не решу, что с ней делать, держись от нее подальше из-за Нэсты.
И добавила, возможно, слишком жестко:
— Этот дом защищен от рассеивания, как снаружи, так и внутри. Отсюда лишь один выход — по лестнице вниз, к городу. Он тоже защищен и охраняется. Пожалуйста, не делай ничего глупого.
— Значит я пленник?
Я чувствовала, как ответ почти вырывается из Риса, но покачала головой.
— Нет. Но пойми, несмотря на то, что ты ее мейт, Элейн моя сестра. И я буду делать все, что должна, чтобы защитить ее от дальнейшего вреда.
— Я никогда не причиню ей вреда.
Мрачная честность в его словах.
Я просто кивнула, расслабившись, и встретила взгляд Риса с молчаливой просьбой.
Мой мейт ничего не ответил на мою бессловесную мольбу, но сказал:
— Ты можешь ходить, где хочешь, в самом городе, если у тебя хватит мужества пройти всю лестницу, но с двумя условиями: ты не будешь предпринимать попыток встретиться с обеими сестрами, а также не будешь ходить на их этаж. Если тебе понадобится книга из библиотеки, ты попросишь ее у слуг. Если ты захочешь поговорить с Нэстой или Элейн, то тоже спросишь слуг, которые передадут твою просьбу нам. Если ты проигнорируешь эти правила, то я запру тебя в комнате с Амрен.
Затем Рис развернулся и засунул руки в карманы, предлагаю мне свой локоть. Я обвила его рукой, но сказала Люсьену:
— Увидимся через несколько часов.
Мы уже были у двери, а Кассиан в коридоре, когда Люсьен сказал мне:
— Спасибо.
Я не осмелилась спросить, за что.
Мы полетели прямо в лофт Амрен, и когда мы парили над крышами Велариса, люди махали нам. Моя улыбка была настоящей, когда я махала им, моим людям, в ответ. Рис держал меня немного крепче, пока я это делала, а его улыбка была ярче солнца, отражающегося в Сидре.
Мор и Азриэль уже ждали в доме Амрен, сидя, как отруганные дети, на потертом диване у стены, пока темноволосая женщина просматривала страницы книг, разбросанных вокруг нее на полу.
Когда мы вошли, Мор послала мне благодарный взгляд, полный облегчения, а лицо Азриэля ничего не выражало, пока он, слишком осторожно, стал подальше от нее. Но Амрен сказала, сидя на полу:
— Вам следовало бы убить Берона и его сыновей, а того красавчика назначить Высшим Лордом Осеннего Двора, хочет он того или нет. Жить стало бы легче.
— Я учту это, — сказал Рис, шагая к ней, а я осталась с остальными.
Если они сидят здесь... у Амрен, должно быть, подходящее настроение.
Я выдохнула.
— Кто еще думает, что оставлять их троих в Доме Ветра было ужасной идеей?
Кассиан поднял руку, а Рис и Мор усмехнулись. Генерал Высшего Лорда сказал:
— Час, и он попытается встретиться с ней.
— Полчаса, — возразила Мор, садясь обратно на диван и скрещивая ноги.
Я съежилась.
— Ручаюсь, что Нэста сейчас охраняет Элейн. Думаю, она действительно может убить его лишь за то, что он попытается прикоснуться к ней.
— Она не сможет это сделать без тренировок, — проворчал Кассиан, складывая крылья, когда он сел рядом с Мор, где до этого сидел Азриэль.
Говорящий с тенями даже не посмотрел в их сторону. Нет, Азриэль лишь подошел к стене рядом с Кассианом и прислонился к деревянной панели.
Но все оставались достаточно спокойными, чтобы я поняла, что действовать нужно осторожно, когда спросила Кассиана:
— Нэста сказала, будто ты бываешь в Доме... часто. Ты предлагал ей обучать ее?
Светло-коричневые глаза Кассиана закрылись, когда он скрестил ноги, вытягивая перед собой свои мускулистые ноги.
— Я хожу туда каждый день. Это хорошее упражнение для моих крыльев.
Он двинул крыльями. На них нет даже царапинки.
— И?
— И то, что ты видела в библиотеке, было лучшей версией нашей обычной беседы.
Губы Мор сжались в тонкую линию, как если бы она пыталась изо всех сил ничего не сказать. А Азриэль изо всех сил стрелял в нее предупреждающим взглядом, напоминая ей держать язык за зубами. Как если бы они уже обсуждали это. Много раз.
— Я не виню ее, — сказал Кассиан, пожав плечами, несмотря на свои слова. — Она была осквернена. Ее тело перестало принадлежать ей полностью.
Его челюсть сжалась. Даже Амрен не посмела что-нибудь сказать.
— И я собираюсь содрать с Короля Хайберна кожу при нашей следующей встрече.