— Это не моя проблема, если вам нельзя доверять. Я помогу вам со стеной, но я не собираюсь отдавать свою историю всем подряд, чтобы услужить вашим интересам.
Она встала, а ее обычно бледное лицо залилось краской, и она прошипела:
— И если вы осмелитесь предложить это Элейн, то я вырву вам глотки.
Ее глаза оторвались от моих, чтобы осмотреть всех — распространяя угрозу и на них.
Никто из нас не говорил, пока она выходила из столовой и хлопнула дверью. Я обмякла на своем стуле, прислонившись головой к его спинке.
Что-то стукнуло передо мной. Бутылка вина.
— Ничего, если выпьешь прямо из бутылки, — сказала Мор.
— Я бы сказал, что Нэста соперничает с Амрен по количеству излучаемой кровожадности, — задумчиво сказал Рис, когда часами после мы с ним шли по улицам Велариса. — Разница лишь в том, что Амрен действительно пьет кровь.
Я фыркнула, качая головой, когда мы повернули на широкую улицу рядом с Сидрой и пошли вдоль реки, в которой отражались звезды.
Прекрасные здания Велариса все еще омрачены большим количеством следов нападения, улицы завалены отвалившимися частями зданий. Большая их часть уже отремонтирована, но некоторые витрины остались заколоченными, от некоторых домов у реки остались лишь груды мусора. Мы сбежали из Дома как только мы покончили с ужином — ну, полагаю, с вином. Мор взяла с собой еще одну бутылку, когда исчезла из Дома, Азриэль неодобрительно посмотрел ей вслед.
Мы с Рисом никого с собой не позвали. Он лишь спросил меня через связь, Прогуляешься со мной? И я просто ответила ему кивком.
И вот мы здесь. Мы гуляем уже около часа, в основном молча, в основном... думая. О словах, информации и угрозах, сказанных сегодня. Никто из нас не замедлял темп ходьбы, пока мы не достигли того маленького ресторанчика, в котором однажды мы все ужинали под звездами.
Что-то сжалось у меня в груди, когда я увидела нетронутое здание, учуяла запах цитрусовых растений, посаженных в горшки, смешивающийся с запахом реки. И в этом запахе... эти восхитительные, роскошные специи, мясо с чесноком, закипающий томатный соус... Я прислонилась спиной к перилам у реки, наблюдая, как работники ресторана обслуживают столики.
— Кто знает, — пробормотала я, наконец отвечая ему. — Возможно, Нэста тоже приобретет привычку пить кровь. Я определенно верю ее угрозе вырвать мою глотку. Может быть, ей понравится вкус.
Рис усмехнулся, звук отдавался в моих костях, когда он стал рядом со мной, упершись локтями о перила, туго подворачивая крылья. Я глубоко вдохнула, впуская в свои легкие и кровь его запах цитрусовых и моря. Его губы скользнули по моей шее.
— Ты возненавидишь меня, если я скажу, что с Нэстой... трудно?
Я тихо рассмеялась.
— Я бы сказала, что все прошло хорошо, все было обдуманно. Она, по крайней мере, согласилась на одно из предложений, — я прикусила нижнюю губу. — Я не должна была спрашивать ее при всех. Я допустила ошибку.
Он промолчал, слушая.
— С остальными, — спросила я, — как ты удерживаешь равновесие — между Высшим Лордом и членом семьи?
Рис подумал.
— Это нелегко. На протяжении веков я принимал плохие решения. Так что мне не хочется говорить тебе, что сегодняшняя ночь — все лишь начало.
Я издала длинный вздох.
— Я должна была учесть, что рассказывать незнакомцам о произошедшем в Хайберне ей может быть... может быть неудобно. Моя сестра всю свою жизнь была скрытной, даже среди нас.
Рис наклонился, чтобы поцеловать меня в шею.
— Ранее — в лофте, — сказал он, отстраняясь, чтобы встретить мой взгляд.
Непоколебимо. Открыто.
— Я не хотел оскорблять ее.
— Прости, что нагрубила тебе.
Он сморщил свой темный лоб.
— Какого черта ты извиняешься? Я оскорбил твою сестру; ты защищала ее. У тебя было полное право надрать мне задницу за это.
— Я не хотела... унизить тебя.
Тени промелькнули в его глазах.
— Ах.
Он повернулся к Сидре, и я последовала его примеру. На темной поверхности текущей воды колебались золотые огни фейского света уличных фонарей и ярких драгоценных камней Радуги.
— Поэтому это было... странным между нами сегодня днем, — он съежился и посмотрел мне прямо в глаза. — О, Матерь, Фейра.
Мои щеки запылали, и я прервала его, прежде чем он смог продолжить.
— Я понимаю почему. Важно действовать заодно, — я погладила гладкое дерево перил. — Особенно нам.
— Не в нашей семье.
Внутри меня потеплело при этих словах — нашей семье.
Он взял меня за руку, переплетая наши пальцы.
— Мы можем делать все, что захотим. Мы имеешь полное право спрашивать меня, давить на меня — как наедине, так и на публике, — фырканье. — Конечно, если ты решить действительно надрать мне задницу, то я бы попросил сделать это за закрытыми дверями, чтобы мне не пришлось потом столетиями страдать, но –