— Умная, эта воин Фэ. Ее родословной уже давно нет — хотя следы все еще бегут в крови некоторых людских родов, — он улыбнулся, возможно даже грустно. — Никто не помнит ее имени. Но я помню. Она стала бы моим спасением, если бы я не сделал свой выбор задолго до того, как она ступила на эту землю.
Я все ждала и ждала, собирая по крупицы истории, которые он раскидывал, будто хлебные крошки.
— В конце концов, она не смогла их убить — они были слишком сильны. Их можно было только сдерживать, — Костерез провел рукой по нарисованным кругам, полностью их уничтожая. — Я знал об этом задолго до того, как она поймала их — взял это на себя и нашел свой путь сюда.
— Чтобы избавить от себя этот мир? — спросил Кассиан, нахмурившись.
Глаза Костереза горели, будто самое горячее пламя.
— Чтобы спрятаться от брата и сестры.
Я прищурилась.
— Зачем?
— Они боги смерти, девочка, — прошипел Костерез. — Вы бессмертны — или живете достаточно долго, чтобы так казалось. Но брат, сестра и я... Мы другие. И они... Сильнее. Сильнее, чем я когда-либо был. Моя сестра... она нашла способ питаться самой жизнью. Оставаться молодой и красивой навечно, благодаря жизням, которые она крадет.
Ткачество — нити внутри этого дома, крыша, сделанная из волос... Я мысленно сделала пометку бросить Риса в Сидру за то, что он меня отправил в ту хижину.
На сам Костерез...
— Если они боги смерти, — сказала я, — то кто ты?
Смерть. Он спрашивал меня, снова и снова, о смерти. Что ждет после нее, как это ощущается. Куда я ушла. Я думала, что это было просто любопытство, но...
Лицо мальчика сморщилось от смеха. Лицо моего сына. Видение будущего, показанное мне месяцы назад, как своего рода насмешка или воплощение того, о чем я тогда еще не смела признаться себе самой. В чем я больше всего сомневалась. И теперь... теперь этот мальчик... Другая насмешка над будущим, которое я теперь могу потерять.
— Я забыт, вот кто я. И предпочитаю таким и оставаться, — Костерез прислонился головой к стене из скалы позади него. — Так что, как вы видите, я не хочу уходить. Не хочу напоминать сестре и брату, что я жив и в этом мире. Сдерживаемые и с уменьшенными силами, их влияние все еще... существенно.
— Если Хайберн победит в этой войне, — грубо сказал Кассиан, — то ворота этого места, скорее всего, будут широко раскрыты. И твои сестра и брат будут освобождены от сдерживающих их территорий — и будут заинтересованы в посещении этого места.
— Даже Хайберн не настолько глуп, — довольный вздох. — Уверен, что здесь есть другие заключенные, которые сочтут ваше предложение... заманчивым.
Моя кровь закипела.
— Ты даже не рассматриваешь возможность помочь нам.
Я обвела рукой камеру.
— Это то, что ты предпочитаешь — навечно?
— Если бы ты знала моих брата и сестру, Разрушительница Проклятий, ты бы сочла это гораздо более мудрой и удобной альтернативой.
Я открыла рот, но Кассиан предупреждающе сжал мою руку. Достаточно. Мы сказали достаточно, выведали достаточно. Выглядеть так отчаянно... Это никак не поможет.
— Нам нужно идти, — сказал мне Кассиан, изображая невозмутимое спокойствие. — Нас ждут развлечения Вытесанного Города.
Мы действительно опоздаем, если не уйдем прямо сейчас. Я бросила прощальный взгляд на Костереза, позволяя Кассиану вести меня к открытой двери камеры.
— Вы идете в Вытесанный Город, — сказал Костерез — не совсем вопрос.
— Не понимаю, каким образом это тебя касается, — бросила я через плечо.
Молчание Костереза эхом прошло сквозь нас. И заставило нас остановиться на пороге.
— Последняя попытка, — сказал Костерез, размышляя, оглядывая нас, — сплотить весь Ночной Двор, как я полагаю.
— Опять же, это не твое дело, — холодно сказала я.
Костерез улыбнулся.
— Вы заключите с ними сделку.
Взгляд на татуировку на моей правой руке.
— Интересно, что за это попросит Кейр, — низкий смех. — Интересно.
Кассиан страдальчески вздохнул.
— Говори прямо.
Костерез снова замолчал, играясь в грязи с осколком кости Аттора.
— Водовороты Котла вихрятся странным образом, — пробормотал он скорее себе, чем нам.
— Мы уходим, — сказала я, снова поворачиваясь и таща за собой Кассиана.
— У моей сестры была коллекция зеркал в ее черном замке, — сказал Костерез.
Мы снова остановились.
— Она любовалась своим отражением в этих зеркалах днем и ночью, пожирая глазами свою молодость и красоту. Там было одно зеркало — Уроборос, как она называла его. Окно в мир. Все можно было увидеть, обо всем могло быть рассказано на его темной поверхности. Кейр владеет им — это его семейная реликвия. Принесите его мне. Это моя цена. Уроборос, и я ваш. Если вы сможете найти способ освободить меня, — злобная улыбка.