Подавив стон, я твердо решила попросить дерево, которое меня укрыло, просто похоронить меня на месте. Почему именно Лан должен был оказаться здесь и сейчас?
— Гвардеец, я хочу, чтобы ты выяснил, что там произошло. Используй все свои связи, — сказала женщина. — Ты станешь моими глазами и ушами и будешь отчитываться непосредственно передо мной.
— Да, моя королева.
О, черт. На дальнем берегу реки была королева Елисавана? Я пригнулась пониже, чтобы заглянуть под свисающими ветвями, и увидела у кромки воды темно-коричневую мерцающую юбку. Мельком я заметила рядом с юбкой черные кожаные штаны и ботинки, прежде чем оба собеседника подошли к лесу на своей стороне реки.
Скоро ли можно будет двинуться дальше? Мне очень хотелось навестить маму. Если что-то и могло меня отвлечь, так это встреча с Фаоланом и королевой Неблагих.
Ухватившись за нижнюю ветку дерева, я бесшумно подтянулась и полезла вверх, пока не добралась до развилки, из которой открывался вид на реку и на тех, кто шел по дальнему берегу.
«Вон они».
Королева Неблагих шагала вверх вдоль ряда деревьев, направляясь к своему замку на западном хребте, Фаолан не отставал от нее. Потом он остановился, повернулся, и я с бешено колотящимся сердцем пригнулась на тот случай, если он посмотрит вверх.
Я не двигалась, пока не убедилась, что они ушли, а потом соскользнула с дерева и с легким стуком спрыгнула на землю.
Вдруг волосы у меня на затылке встали дыбом. Повернувшись, я ударила левой и попала Фаолану в лицо, отбросив его на несколько футов.
— Какого дьявола ты делаешь на этой стороне реки, отродье Луга?
Но я уже знала, почему он тут. Проклятье, он, должно быть, увидел меня, прежде чем я успела пригнуться.
Моя рука слабо пульсировала, я встряхнула пальцами. Удары с левой были моей слабой стороной.
Фаолан потер щеку, вгляделся в меня пристальней и широко распахнул глаза.
— Сиротка? Ты?
Я нахмурилась. Тьфу. Он даже не сразу меня узнал?
— Надеялся, что я не вернусь?
— Вижу, ты до сих пор шутишь насчет своей гибели в Андерхилле. — Он поджал губы. — Честно говоря, я потрясен, что тебе удалось пройти обучение.
Он скользнул по мне таким же взглядом, как в ту ночь в баре, и я снова почувствовала, что меня осудили и сочли недостойной. Ну и пусть.
Я пробралась сквозь созданные мной длинные свисающие ветви ивы. Их нежно-розовые листья были намного красивее, чем все, что я видела за последние восемь лет.
— Тебе нельзя быть на этой стороне реки, иначе попадешь в беду. Ты же не хочешь испортить свой послужной список.
Фаолан легко меня догнал и зашагал рядом, держась на расстоянии добрых трех футов. Вместо того чтобы огрызнуться на мои выпады, он сказал:
— По крайней мере, ты улучшила свою реакцию.
Я фыркнула, не сводя глаз с тропинки впереди.
Моя детская влюбленность давно прошла, но будь я проклята, если он не остался дьявольски привлекательным. Вот почему я не хотела, чтобы Фаолан заметил, что я на него пялюсь.
— Что ты тут делаешь? Ты здесь никому не нужен.
Да, посмотри, как я ухожу с теми же словами, какие ты когда-то сказал мне.
Краем глаза я увидела, как он напрягся и сжал зубы. Очко в мою пользу.
— Вижу, ты все еще большая грубиянка. Мне кажется, тебе стоило бы извиниться. По нашим обычаям, тот, кто выставляет себя дураком, извиняется.
Вот куда он клонит, черт побери? Собирается напомнить, как я поцеловала его в глаз?
Я изо всех сил постаралась сохранить невозмутимое выражение лица.
— Понятия не имею, о чем ты.
Так-то. Пусть думает, что в ту ночь я напилась так, что ничего не помню.
— Хм-м. — Это рокочущее «хм-м» было полно мужского самодовольства. — Думаю, тебе хочется поцеловать меня удачнее, чем в прошлый раз. Посмотрим, сможешь ли ты прицелиться немного ниже.
Засранец рассмеялся. Двойной смысл его слов от меня не ускользнул, и я, развернувшись на одной ноге, ударила другой ногой в идеальной «вертушке». Никто из других стажеров — даже Тысячелистник — никогда не мог блокировать такой удар. Фаолан поймал мою ногу у колена и отбросил ее, изогнув черную бровь.
— Не начинай того, чего не можешь закончить, малышка.
Как он только что меня назвал?..
— Лэнни, — промурлыкала я имя, которым называла его мать. Когда в детстве Фаолан меня навещал, я иногда называла его так и наслаждалась, видя, как он вздрагивает. — Ты встал на неверный путь, малыш.
Да, то был удар ниже пояса — мы оба были невысокими для фейри, — но он начал первым.
Фаолан усмехнулся.
— Вот и все, на что ты способна? Из всего, что можно было бы наговорить, думаешь, это больнее всего меня заденет? Ты явно еще ребенок. До сих пор.