— Принадлежал старому руководителю шпионажа моего отца. Защита лучше, чем я когда-либо видела. — Она указала на каждый угол. — Отличное заклинание действует под любым углом, так что даже я не могу проникнуть в него снаружи.
— Это объясняет, почему мы здесь, а не на тренировочных площадках. — Я огляделась, задаваясь вопросом, смогу ли я увидеть признаки используемой магии.
— Все, что произойдет в этой комнате, останется между нами двумя. Если только ты не поделишься моим отцом или не впустишь его в свою голову, предполагая, что у тебя это сработает.
— Я держу свое слово, — сказала я. — И я делаю все возможное, чтобы избегать встречи с твоим отцом.
Она села на один из двух маленьких стульев возле большого камина и кивнула на свободный стул. Я села, отметив, что это было так же неудобно, как и казалось. Ничто в этом номере не было предназначено для комфорта гостей.
— Мне нужно знать о твоей магии, если я собираюсь помочь тебе. Что ты с ней сделала и как ты ее вызвала? Как часто ты ее использовала? Когда ты впервые поняла, что отличаешься от других?
— Ты будешь разочарована, если думаешь, что я смогу ответить на все эти вопросы, — сказала я. — Это было в ту ночь, когда я приехала сюда. С вампиром. Вот и все. До этого у меня никогда не было никаких знамений, и я до сих пор не уверена, что верю в это.
— А до этого ничего? Даже намека на магию?
Я покачала головой. — Ничего.
— У нас есть своя работа, — сказала она.
— А как насчет тебя? — спросила я.
Она приподняла бровь, уставившись на меня так, словно мой вопрос был безумным. — Что ты имеешь в виду?
— Ты должна помнить, что я выросла, думая, что я человек. — Я вздрогнула, как только эти слова прозвучали. Я все еще не дала себе времени по-настоящему подумать обо всех новых вещах, которые я открыла для себя за последние несколько дней. — Я вообще не имела дела с магией. На Афоне это редкость, и, помимо того, что наша вода согревает, к ней относятся неодобрительно.
— Я все время забываю, что вы были так отрезаны. Ваше королевство делало все возможное, чтобы оставаться изолированным от остального мира.
— Мы можем покритиковать Атос позже. Расскажи мне о своей магии. Я даже не знаю, на что ты способна. — Я поудобнее устроилась на неудобном стуле, размышляя, не лучше ли было бы перебраться на мраморный пол.
— На будущее: обычно невежливо просить кого-либо рассказать, на что способна его магия. Мы не распространяемся о деталях, потому что это сводит на нет некоторые преимущества. Если другие знают, на что мы способны, они могут подготовиться выступить против нас или найти способ остановить нашу силу. Я спрашиваю тебя только для того, чтобы помочь обучить тебя.
Мои щеки вспыхнули. — В этом есть смысл.
— Но поскольку я буду видеть всю твою магию и ожидать, что ты будешь откровенна со мной, я поделюсь с тобой частью своей.
Я не стала настаивать, несмотря на то, что знала, что она все еще будет сдерживаться. Предвкушение росло, пока я ждала, что она продолжит. Теперь, когда я была в безопасном месте, до меня действительно дошло, что мы говорим о настоящей магии.
— Мой отец, помимо всего прочего, умеет читать мысли. Ты это видела. Моя мать умеет менять облик.
— Что? — У меня отвисла челюсть. — Как Вант?
Она усмехнулась. — Нет, пожалуйста. Она не ограничена одной формой, и у нее есть и другие дары. Но этот широко известен, так что это не секрет.
— Значит ли это, что ты тоже можешь делать эти вещи?
— Мы получаем разные подарки в зависимости от наших родителей. Иногда это дубликаты. Иногда это что-то новое. Но связь есть всегда.
— Тогда что именно ты можешь сделать? — спросила я. Я подвинулась на краешек своего стула и наклонилась вперед, ожидая, когда она наконец выложит все.
— Я имею дело с эмоциями, — сказала она.
Я нахмурила брови.
— Читаю их, контролирую, меняю, — сказала она.
Я моргнула, размышляя о том, что кто-то может сделать с такой силой.
— Я не умею читать мысли в точности, но я могу заставить людей захотеть рассказать мне все. Или я могу заставить их захотеть причинить кому-то боль так сильно, что они выдадут все секреты. Я могу разрушить отношения и договоры за считанные секунды. Я могу создать новую дружбу или узы между врагами. Я могу сломать кого-то, заставляя его переживать свои худшие переживания снова и снова, пока он не сломается.
У меня отвисла челюсть, и я сидела в ошеломленном молчании. Неудивительно, что все были в ужасе от нее. — Что, по мнению людей, ты можешь сделать?