Мой отец никогда не рассматривал людей, которые работали на него, как угрозу. Это была одна из его величайших слабостей, но он чувствовал себя непобедимым с той властью, которой обладал. Хуже всего было то, что он чуть не погиб.
Двери позади нас распахнулись, и Эвион, старейший слуга моего отца, вошел в комнату. — Обед готов в большом зале.
За столом раздались одобрительные возгласы и общая болтовня, и все советники поднялись, следуя за моим отцом к дверям. Король сделал паузу, напоминая стражникам никого не впускать.
— Ваше высочество, — я шел рядом с отцом, — если только я не понадоблюсь вам в военном кабинете, я должен проследить за обновленной подготовкой наших солдат и убедиться, что данники остаются в живых.
Он кивнул, затем похлопал меня по плечу — редкий знак привязанности, который, вероятно, применялся ради его отставших советников. Ему нравилось притворяться хорошим отцом, когда за ним наблюдали другие люди. — Очень хорошо. Я ожидаю отчет утром.
Я кивнул, затем отступил в сторону, чтобы группа могла пройти мимо меня. Как только они скрылись из виду, я повернулся и поспешил по коридору, пока не добрался до роскошных комнат, где мы размещали приезжих сановников. Я не потрудился постучать и захлопнул за собой дверь прежде, чем охранники успели сказать хоть слово.
— Морта, я знаю, что ты здесь. — Мои руки сжались в кулаки, когда я оглядел обширное, богато украшенное пространство. Я стоял в официальной гостиной, уставленной расписанными золотом стульями, элегантными коврами и шелковыми подушками. Три дверных проема вели в другие комнаты: спальню, столовую и отдельную гостиную.
Я прошел вглубь комнаты, раздумывая, в какую дверь войти, когда из столовой выплыла бесплотная фигура Морты. Она улыбнулась своей тревожной, детской улыбкой и моргнула, привлекая внимание к своим пустым глазам. — Я ждала тебя. — Она указала на столовую, затем повернулась и вошла в нее.
Я последовал за ней. — Ты должна была сказать мне.
— Ты бы попытался остановить меня, если бы я это сделала, — ответила она.
— Конечно, я бы так и сделал, — согласился я. — Это не входило в мои планы.
— Это единственный способ, — сказала она, усаживаясь в ярко-белое кресло. Ветер с открытой колоннады позади нее разметал волосы по лицу. В маленьком частном дворике журчал фонтан. Стайка голубей поедала брошенные кем-то крошки, от их счастливого воркования мне захотелось бросить чем-нибудь в них всех.
— Ты должна была мне что-нибудь сказать, — огрызнулся я.
— Ты же знаешь, что это единственный способ. Мы это обсуждали, — напомнила она мне.
— И мы согласились, что это слишком опасно. — сказал я.
— Звезды изменились, — сказала она.
— Не рассказывай мне свои реплики. Я не мой отец. Мы всегда были откровенны друг с другом.
— Садись, ешь. — Это был приказ, такого тона я не слышал от нее с тех пор, как у нас завязалась странная дружба во время Войн Оборотней.
Неохотно я сел напротив нее. — Что все это значит на самом деле?
Она положила два инжира на свою тарелку, затем подвинула миску с инжиром ко мне через стол. Со вздохом я положил инжир на свою тарелку. Мы молча наполнили наши тарелки, и она принялась за еду.
Спустя, как мне показалось, целую вечность, она отодвинула пустую тарелку и подняла на меня пустые глаза. — Здесь была моя сестра.
Я проглотил кусочек пищи, который был у меня во рту, не жуя, слегка поморщившись. — Которая?
— Нона, — ответила она.
Я молча ждал. В то время как Морта обрывала жизни, перерезая нить, она делала это по команде Ноны. Большую часть времени Морта имела возможность выбирать, как доставить смерть, но Нона диктовала жизнь. Она определяла, сколько времени у каждого из нас есть.
— Она сказала мне, что теперь, когда стало известно о новом полубоге, произошли некоторые изменения.
Я стиснул зубы. Я ненавидел этот термин. Полубог, Полубогиня, ничто из этого не имело значения. Боги не приветствовали тебя, и они часто охотились на тебя. Я не хотел никакого общения с богами. Если они тебя замечали, это обычно означало конец очереди. — Ты говоришь об Аре.
Она кивнула.
— Тебе лучше не говорить мне, что ей суждено умереть от руки этого монстра. Ты сказала мне, что у нее было больше времени, Морта. Ты поклялась мне в этом. — Я так крепко вцепился в подлокотники, что у меня заболели пальцы.