Неста пропустила эту мысль мимо ушей, желая, чтобы она проплыла мимо, как облако. Сосредотачиваясь.
Ей удалось погрузить Эмери в воду по пояс, держа ее так крепко, как только позволяли дрожащие пальцы. Затем она взвалила подругу на спину и обвязала иллирийский лук вокруг них обоих, позволив почти неразрывной тетиве впиться в ее собственную грудь, так что дерево уперлось в позвоночник Эмери, связывая их вместе.
— Лучше, чем ничего. — Она обвила безвольные руки Эмери вокруг своих плеч, затем взяла ночную рубашку Эмери и обернула ее вокруг запястий, связывая их. — Держись, — предупредила она, хотя Эмери по-прежнему лежала неподвижной тяжестью на ее спине.
Камень к камню. Так же, как и раньше. Камень к камню, а потом обратно к берегу.
Камень к камню. Шаг за шагом.
Она сделала десять тысяч шагов в Доме Ветра. За эти месяцы она сделала больше. Она могла это сделать.
Неста углубилась в воду, сдерживая крик от холода.
Эмери покачнулась и врезалась в нее, а тетива иллирийского лука впилась в грудь Несты с такой силой, что рассекла кожу. Но выдержала.
Шаг за шагом, шаг за шагом.
К тому времени, как Неста вернулась на дальний берег, дрожа и почти всхлипывая, тетива натянулась до крови. Но они были на твердой земле, и ее одежда и оружие были там, и… и теперь оставалось найти тепло и укрытие.
Неста положила Эмери на сосновые иголки, прикрыв подругу сухой одеждой, которую оставила, и собрала все дрова, какие смогла унести. Голая, дрожащая, она с трудом удерживала палки в руках, когда складывала их рядом с Эмери. Ее дрожащие пальцы изо всех сил пытались скрутить палочки, чтобы зажечь искру, чтобы разжечь огонь, но… Огонь. Она обыскала местность в поисках упавших бревен, молясь, чтобы они не были слишком влажными от тумана у порогов.
Когда костер затрещал ровно, Неста скользнула под груду одежды рядом с Эмери и обняла подругу, их кожа прижалась друг к другу. Они обе замерзли, но огонь был теплым, и под большой одеждой мужчины холод от воды начал исчезать.
Но они были совершенно беззащитны перед миром. Если бы кто-то прошел мимо, они были бы мертвы.
Неста держала Эмери, чувствуя, как ее тело постепенно распространяется. Наблюдая, как облегчается ее дыхание. Чувствуя, как успокаиваются ее собственные стучащие зубы.
Скоро наступит ночь. И что появится в темноте …
Неста вспомнила рассказы Кассиана о чудовищах, которые рыскали по этим лесам. Она сглотнула и крепче обняла Эмери. Она взглянула на свою руку, амулет все еще слабо светился, только теперь указывал на юг. Единственный проблеск надежды и направления. Что случилось с Гвин? Неужели ей снова снятся самые страшные кошмары? Была ли она…
Неста сосредоточилась на своем дыхании. Успокоила разум.
Она переживет эту ночь. Поможет Эмери. И найдет Гвин.
Вокруг реки, как она узнала во время своего похода с Кассианом, системы пещер часто были вырезаны водой. Но чтобы найти их, ей придется покинуть Эмери …
Неста взглянула на заходящее солнце и выскользнула из-под груды одежды. Она накрыла Эмери листьями и ветками, подбросила в огонь еще одно полено и рискнула взять куртку мужчины, чтобы обернуться вокруг себя.
Неста надела сапоги, хотя ее покрытые волдырями ноги возражали, и сделала осторожный круг вокруг лагеря, прислушиваясь. Сканирую каждую скалу и расщелину.
Ничего.
Небо потемнело. Где-то здесь должны быть пещеры. Где, черт возьми, они были? Где…
— Вход здесь.
Неста развернулась, выхватив кинжал, и увидела иллирийского мужчину, стоявшего в десяти футах от нее. Как он подкрался, как выжил, учитывая глубокую рану на лице…
Он отметил ее собственные раны, наготу под курткой, голые ноги и сапоги. Нож.
Но ни похоть, ни ненависть не затуманили его карих глаз.
Мужчина осторожно указал на то, что она приняла за покрытый листьями валун.
— Это пещера. Достаточно большая, чтобы поместиться внутри.
Неста выпрямилась во весь рост. Пусть он увидит холодную жестокость в ее глазах.
— Ты не проживешь и часа на земле, когда наступит ночь, — сказал мужчина, его по-мальчишески очаровательное лицо было нейтральным. — И если ты еще не взобралась на дерево, то я догадываюсь, что с тобой кто-то раненный.
Он поднял руки. Ни оружия, ни крови на нем, кроме глубокой раны, стекающей по лицу.