— Ты хочешь сообщить новость Мор или мне это сделать?
Он знал ее дольше всех, но я считала ее своей самой близкой подругой. Сестрой, возможно, даже больше, чем родных.
— Я думаю, мы должны позволить ему рассказать ей, — сказал Рис, кивнув на мой живот.
Я выгнула бровь.
— Как?
Он криво усмехнулся.
— В следующий раз, когда Мор будет дома, мы опустим вокруг тебя щит. Посмотрим, сколько времени ей понадобится, чтобы почуять твой запах. И его.
Я улыбнулась в ответ.
— Мне это нравится. — Я уже жалела, что не могу запечатлеть лицо Мор в тот момент. Я провела рукой по шелковистым волосам Риса. — У тебя есть на примете какие-нибудь имена?
Рис усмехнулся.
— О да.
— Я ни на секунду не доверяю этой ухмылке.
— Почему? — Он вышел из меня, и волной своей магии мы оба очистились. Я подавила растущий во мне голод при виде того, как он снова натягивает штаны. — Я бы никогда не назвал его чем-то нелепым.
— Я тебе не верю. — Я постучал его по носу. — Твоя фамилия…
— Давай не будем говорить о моей фамилии, — сказал он, покусывая мои пальцы.
Я рассмеялся.
— Прекрасно.
Но глаза его потускнели.
— А как насчет того, чтобы назвать его в честь твоего отца?
Мое сердце напряглось.
— Тебя это не смущает?
— Конечно, нет.
Мне пришлось сглотнуть комок в горле, когда я села, полностью повернувшись к нему.
— Возможно, для второго имени, но… нет. Я хочу, чтобы у нашего сына было собственное имя.
Наш сын. Слова были чужими, но прекрасными на моем языке.
Рис кивнул, лицо его смягчилось, как будто эти слова тронули и его.
Я уже видела отца, которым он станет, видела, как он смеется, подбрасывая нашего ребенка к небу, видела, как он дремлет с мальчиком на этом самом диване, с книгами, оставленными открытыми на коленях. Наш сын никогда, ни на минуту не усомнится в том, что его любят и лелеют. И Рис пойдет на край света, чтобы защитить его.
Я улыбнулась своим мечтам, руки уже ныли от желания нарисовать их.
Рис задумчиво хмыкнул.
— А как на счет Никс? — Я моргнула. — Никс?
Рис указал на одну из стен кабинета, уставленную книгами. Том в кожаном переплете поплыл к его раскрытым пальцам. Он молча перевернул страницу и передал ее мне.
Я просмотрел текст внутри.
— Древняя ночная богиня?
— Вообще-то, примерно со времен Клада, — сказал Рис. — Сейчас она почти забыта, но мне нравится, как звучит ее имя. Почему бы не использовать его для мальчика?
— Никс, — снова задумчиво произнесла я, и это имя эхом отозвалось в тишине кабинета. Я провела татуированными пальцами по животу. Рука Риса легла на мою, и мы оба улыбнулись маленькой жизни, формирующейся в моем теле.
— Никс, — сказала я в последний раз и могла бы поклясться, что в ответ поднялась волна поцелованной ночью силы.
Рис резко втянул в себя воздух, как будто тоже почувствовал это ядро силы.
Мы вместе смотрели на наши сцепленные руки, на мой живот под ними.
Мы вместе смотрели на нашего сына, и я молча возносила благодарность Матери за прекрасное будущее, которое расцвело перед нами.