Ничто, кроме ее собственного дыхания и звука шаркающих шагов, не заполняло узкое пространство. Все, что она могла видеть, это бесконечно изогнутую, идеальную дугу стены впереди. Вид никогда не менялся, за исключением тех крошечных, редких окон.
Круг и круг и круг и круг и круг…
Восемьдесят шесть, восемьдесят семь…
Вниз и вниз и вниз и вниз…
Сто.
Она остановилась, окон не было видно, и стены сдвинулись, пол продолжал двигаться…
Неста прислонилась к красной каменной стене, позволяя ее прохладе охладить ее лоб. Вздох.
Осталось пройти девять тысяч девятьсот шагов.
Упершись рукой в стену, она возобновила спуск.
У нее снова закружилась голова. Ноги дрожали.
Она сделала еще одиннадцать шагов, прежде чем ее колени подогнулись так внезапно, что она чуть не поскользнулась. Только рука, цеплявшаяся за неровную стену, удерживала ее от падения.
Лестница вращалась, вращалась и вращалась, и она закрыла глаза.
Ее неровное дыхание отражалось от камней. И в этой тишине у нее не было защиты от того, что нашептывал ей разум. Она не могла забыть последние слова отца, обращенные к ней.
Я полюбил тебя с первого мгновения, когда обнял.
Пожалуйста, умоляла она короля Хэйберна. Пожалуйста.
Он все равно свернул шею ее отцу.
Неста стиснула зубы, выдыхая один вдох за другим. Она открыла глаза и вытянула ногу, чтобы сделать еще один шаг.
Та дрожала так сильно, что она не осмелилась.
Она не позволила себе зацикливаться на этом, злиться из-за этого, когда обернулась. Даже не позволила себе почувствовать поражение. Ее ноги протестовали, но она заставила их двигаться. Снова.
Сто одиннадцать ступенек.
Последние тридцать минут она почти ползла, не в силах перевести дух, пот стекал по корсажу платья, волосы прилипли к влажной шее. Какие, к черту, выгоды от того, чтобы стать Высшей Фейри, если она не может этого вынести? Заостренные уши, которые она смогла полюбить. Нечастый цикл, о котором Фейра предупреждала, что он будет болезненным, на самом деле был благом, о чем Неста была счастлива беспокоиться только дважды в год. Но какой в этом был смысл, если она не могла одолеть эту лестницу?
Она следила за каждым шагом, а не за изгибающейся стеной и головокружительным ощущением, которое она вызывала.
Этот ненавистный Дом. Это ужасное место.
Она хмыкнула, когда дубовая дверь наверху лестницы наконец стала видна.
Пальцы впились в ступеньки достаточно сильно, чтобы кончики закричали от боли, она поднялась на последние несколько ступенек, скользя на животе по полу коридора.
И оказался лицом к лицу с Кассианом, прислонившемся к соседней стене и с ухмылкой на губах.
***
Кассиану потребовалось некоторое время, чтобы снова увидеть ее.
Он проинформировал Риса и остальных сразу же по возвращении; они приняли его информацию с суровыми, мрачными лицами. В конце концов, Азриэль приступил к подготовке разведки на счет Бриаллин, а Амрен занялась обдумыванием того, какими силами или ресурсами могли бы обладать королева и Кощей, если бы они действительно так легко захватили солдат Эриса.
А потом Кассиану дали новый приказ: не спускать глаз с Эриса. Помимо того, что он подошел к тебе, сказал Рис, ты мой генерал. Эрис командует войсками Берона. Будь общительнее с ним.
Кассиан начал было возражать, но Рис бросил острый взгляд на Азриэля, и Кассиан сдался. У Аза и так было слишком много дел. Кассиан мог справиться с этим куском дерьма Эрисом самостоятельно.
— Эрис хочет избежать войны, которая разоблачит его, — догадалась Фейра. Если Берон встанет на сторону Бриаллин, Эрис будет вынужден выбирать между отцом и Притианом. Тщательное равновесие, которого он достиг, играя на обеих сторонах, рухнет. Он будет действовать так, как удобнее для его планов.
Но никто не мог решить, что для них было большей угрозой: Бриаллин и Кощей или готовность Берона вступить с ними в союз. В то время как Ночной Двор пытался сделать мир постоянным, ублюдок делал все возможное, чтобы начать новую войну.
После необычно тихого ужина Кассиан вернулся в Дом. И обнаружил, что дубовая дверь на лестницу открыта, а запах Несты все еще витает в воздухе.