Кассиан стиснул зубы и вдохнул свежий утренний воздух. Хотел, чтобы это его успокоило. Заставил себя сосредоточиться на сладкой песне утреннего ветра. Ветер вокруг Велариса всегда был ласковым. Не то что злобная, неумолимая госпожа, правившая вершинами Иллийреи.
Аз усмехнулся, ветер зашевелил пряди его темных волос.
— Вам двоим здесь нужен сопровождающий?
Да, Нет, Да.
— Я думал, что ты…
Аз одарил его лукавой улыбкой.
— Я не совсем уверен, что я подойду.
Кассиан отмахнулся от него.
— Удачи тебе сегодня.
Аз скоро уедет, чтобы начать шпионить за Бриаллин — Фейра решила это прошлой ночью. Хотя Рис и попросил Кассиана разобраться с человеческими королевами, шпионаж за Азом.
Карие глаза Азриэля блеснули. Он сжал плечо Кассиана, его рука была теплой тяжестью против холода.
— И тебе удачи.
***
Кассиан не знал, почему надеялся, что Неста выйдет на спарринг-ринг с ним сегодня. Она сидела задницей прямо на том же камне, что и накануне, и не двигалась.
К тому времени, как Мор появилась, чтобы отвезти их в лагерь, он сумел взять себя в руки настолько, что перестал думать о том, как будут чувствовать руки Несты, и начал думать о том, что они будут покрывать сегодня. Он планировал задержать урок на час, а затем оставить ее в старом доме матери Риса, пока он будет делать стандартную проверку состояния иллирийских военных отрядов, восстанавливающих свои ряды.
Он не стал упоминать, что они, возможно, скоро полетят в бой, в зависимости от того, что узнает Аз.
Он также не сказал Несте ничего из этой информации. Особенно насчет Эриса. Она совершенно ясно выразила свое презрение к Дворам фейри. И будь он проклят, если даст ей еще одно словесное оружие против него, так как она, скорее всего, увидит его насквозь и поймет, что он знает, что все эти политические интриги и планы были далеко за пределами его возможностей.
Он также не позволил себе задуматься, разумно ли оставлять ее здесь одну хотя бы на час.
— Значит, мы снова вернулись к этому? — спросил Кассиан, не обращая внимания на то, что каждый мудак в лагере наблюдал за ним. За ними… за ней.
Неста ковыряла ногти, пряди ее заплетенных в косу волос свободно развевались на ветру. Она поджала колени, стараясь согреться.
— Ты перестанешь мерзнуть, если встанешь и пошевелишься.
Она только положила одну лодыжку на другую.
— Если ты хочешь сидеть на этом камне и мерзнуть следующие два часа, давай.
— Хорошо.
— Хорошо.
— Хорошо.
— Хорошо сказано, Нес. — Он бросил ей насмешливую улыбку, которая, как он знал, заставила ее покраснеть, и зашагал к центру тренировочной площадки. Он остановился в его сердце, позволяя дыханию взять верх.
Когда она не ответила, он позволил себе погрузиться в это спокойное, устойчивое место в своем сознании, позволил своему телу начать серию движений, которые он выполнял в течение пяти столетий подряд.
Первые шаги должны были напомнить его телу, что оно вот-вот начнет работать. Потягиваясь и дыша, концентрируясь на всем, от пальцев ног до кончиков крыльев. Пробуждая все мышцы. Только сейчас это было труднее.
Кассиан подчинился инстинкту, движению и дыханию, лишь смутно осознавая, что женщина наблюдает за ним с камня.
Продолжай протягивать руку.
***
Кассиан тяжело дышал спустя час. Неста, к его удовлетворению, застыла от холода.
Но она не двигалась. Даже не сдвинулась во время упражнений.
Вытирая пот со лба, он заметил, что ее губы приобрели синий оттенок. Неприемлемо.
Он указал на дом матери Риса.
— Иди и подожди там. У меня есть дела.
Она не сдвинулась.
Кассиан закатил глаза.
— Или ты сидишь здесь в течение следующего часа, или можешь пойти внутрь и согреться.
К счастью, в этот самый момент на лагерь налетел порыв ледяного ветра, и Неста направилась к дому.
Внутри действительно было тепло, в закопченном камине, занимавшем большую часть главной комнаты, потрескивал огонь. Должно быть, Фейра или Рис разбудили для них весь дом. Он придержал дверь для Несты, когда она вошла, уже потирая руки.
Неста медленно оглядела помещение: кухонный стол перед окнами, маленькая гостиная, занимавшая вторую половину комнаты, узкая лестница, которая вела в открытый коридор наверху и две спальни за ним. Одна из этих комнат была его с детства — первая спальня, первая ночь в помещении, которую он когда-либо проживал.